Истоки первой мировой войны

После второй мировой войны, ответственность за которую была сразу возложена на Гитлера и на правительство национал-социалистов, дискуссия об истоках первой мировой войны стала смыкаться с дискуссией об истоках второй мировой войны. В какой степени Версальский договор, и особенно его статья о вине за развязывание войны, способствовали крушению Веймарской республики и приходу к власти Гитлера? И существовала ли преемственность во внешней политике кайзеровской и гитлеровской Германии? Понятие преемственности целей Германии 1914 и 1939 гг. присуще англо-саксонским историкам и вытекает из их отношения ко второй мировой войне. Некоторые из них агрессивность политики Германии считают традиционной со времен Бисмарка и Фридриха Великого и даже Лютера[8]. Для многих консервативных историков Германии, хотя они и признают ответственность своей страны за развязывание второй мировой войны, особенно болезненной была жесткая дискуссия, возникшая после публикации в Гамбурге в 1961 г. Фрицем Фишером труда «Цели Германии в первой мировой войне»[9]. В нем не только вскрываются аннексионистские планы Германии в первой мировой войне, но и проводится мысль о том, что правительство ее умышленно шло к войне 1914 г. Более того, по мнению многих немецких коллег Фишера, он убежден в существовании преемственности целей Германии в первой и второй мировых войнах.

Тем не менее главной мыслью монографии Фрица Фишера, которая получила развитие в его следующей книге «Война иллюзий» и в некоторых дальнейших работах, является то, что внешнюю политику Германии перед 1914 г. определяла внутренняя политика и социальная нестабильность[10]. Рассматривать внутриполитическую ситуацию в Европе перед 1914 г. историков заставило его убеждение о приоритете внутренней политики, которое противопоставлялось мнению Ранке о приоритете внешней политики. По словам Арно Дж. Майера, «решение начать войну и цели, преследуемые войной, выходят на первый план, когда наступает кризис в политике и политических махинациях европейских правящих и правительственных кругов»[11]. Эти идеи совпадают с марксистским положением, что природе капитализма свойственны войны, и из-за внутренних противоречий капиталистическое общество к началу двадцатого столетия подошло к черте, за которой была неизбежна война.

Такое объяснение может увести нас очень далеко от ситуации 1914 г. и подтолкнуть к мнению, что экономика и социальное развитие Европы на протяжении нескольких веков представляют собой единое целое. Без сомнения, изучение истоков первой мировой войны приводит к глубокому гегелевскому пониманию того, что все в мире оказывает влияние на все вокруг, и тогда становятся понятными все связи и примеры. Так или иначе данная книга имеет более скромную цель: постараться вскрыть причины, которые повлекли за собой эту конкретную войну в это конкретное время.

Наши изыскания формируют модель концентрических кругов, начиная с решений, принятых политическими и военными лидерами во время кризиса в июле 1914 г., решений, в которых их качества и индивидуальные черты характера играли непосредственную роль. Но эти решения были ограничены как предыдущими шагами, так и конституционной и политической структурой, внутри которой они принимались. На них оказывал влияние недавний международный кризис и дипломатические соглашения последних сорока лет. Они явились результатом сложных отношений между военными и гражданскими лидерами, долговременных стратегических планов и программ вооружения. Они стали итогом внутриполитического давления и влияния экономической борьбы классов. Они зависели от основных концепций жизненных интересов каждой нации и ее предназначения. Более того, решение идти на войну было принято и солдатами, причины войны должны были быть сформулированы так, чтобы вызвать соответствующую эмоциональную реакцию. И эта реакция зависела от национальных традиций и постоянно повторяемых национальных легенд.