Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв.

Таким образом, в понимании Пересветова борьба за «правду» — это не только утверждение в земной жизни Божиих заповедей, но и часть всемирной борьбы добра и зла, Бога и дьявола. Поэтому утверждение «правды» на земле доставляет «сердечную радость» самому Богу: «Ничего нет сильнее правды в Божественном Писании»; «Богу правда — сердечная радость»; «Правда — сердечная радость Богу», — утверждает Пересветов во всех своих сочинениях.

Россия, по убеждению Пересветова, — это арена борьбы Бога и дьявола за «правду». В «Большой челобитной», большая часть которой написана якобы от имени молдавского воеводы Петра, Пересветов приводит разговор этого воеводы с неким «москвитянином» Васькой Мерцаловым. «Сильно и прославленно и всем богато это царство Московское! — восклицает воевода и спрашивает: — А есть ли в этом царстве правда?» «Москвитянин» отвечает: «Вера, государь, христианская добра, во всем совершенна, и красота церковная велика, а правды нет». И Пересветов устами заплакавшего от горя воеводы Петра так комментирует эти слова: «Коли правды нет, ничего нет».

Главная беда Московского царства заключена в том же, что и беда Византии, — во всесильности «вельмож». «Сами вельможи русского царя богатеют, а царство его в скудость приводят», — говорит воевода Петр в «Большой челобитной». И Пересветов предлагает целую систему мер, которые, по его мнению, могли бы установить «правду» на Русской земле — опора на служилое войско, введение «праведных» судов, улучшение налоговых правил, частичная отмена наместничества и рабства. Все эти меры способен осуществить только «грозный и мудрый» самодержавный царь, а сами реформы должны максимально усилить роль государя.

Роль и значение «грозного и мудрого» царя Пересветов подчеркивает постоянно. В качестве примера он приводит турецкого Магмета-салтана («Сказание о Магмете-салтане», «Большая челобитная» и др.). Турецкий царь хотя и был «кровопивцем и нехристем» (впрочем, Пересветов приписывал ему желание перейти в христианство), но познал христианские книги и ввел в своем царстве «правду». «Вот если б к той правде да вера христианская, то бы и ангелы с ними в общении пребывали», — восклицает Пересветов о турках. Как можно заметить, здесь ярко проявилось убеждение русского мыслителя в том, что «правда» не обязательно связана с «верой христианской».

Пересветов понимает, что даже царю не просто пересилить своих «вельмож», поэтому он постоянно советует Ивану IV действовать не только мудро, но и «грозно». «От великой грозы твоей мудрости как от сна проснутся царские лукавые судьи», — пишет он в «Большой челобитной». «Царь кроток и смирен на царстве своем, и царство его оскудеет, и слава его низится. Царь на царстве грозен и мудр, царство его ширеет, и имя его славно по всем землям», — развивает Пересветов эту идею в «Сказании о царе Константине».

Еще один интересный момент. Неоднократно Пересветов говорит о том, что правда — это Христос: «Истинная правда — Христос…» А ниже Пересветов отмечает: «И оставил Он нам Евангелие — правду, а любя веру христианскую больше всех других вер, указал путь в Царство Небесное». А дальше он обвиняет греков в том, что они забыли евангельские заветы: «Греки читали Евангелие, иные же слушали, но Божией воли не исполняли, возвели хулу на Бога и впали в ересь». Это рассуждение интересно тем вниманием, которое Пересветов уделяет Евангелию. Ведь он практически нигде не упоминает и не ссылается на Ветхий Завет. Вполне возможно, что это лишь свидетельство не очень глубокой книжности Пересветова. Но, с другой стороны, этот факт может свидетельствовать и об определенных его религиозных предпочтениях.

Как можно видеть, Иван Семенович Пересветов поднимал в своих сочинениях самые важные проблемы, которые стояли в центре общественного внимания в середине XVI столетия. Так, идея «правды» волновала его не меньше, чем Федора Карпова. Впрочем, их понимание реализации «правды» на земле было различно. Карпов искал некую общественную гармонию всех сословий, а «правду» рекомендовал смягчать «милостью». Пересветов однозначно связывал «правду» с самодержавным царем и усилением роли служилых людей, а «правду» требовал утверждать «грозой». В этом смысле давно замечено совпадение взглядов Пересветова с теми идеями, которые немного позднее выдвигал Иван Грозный. Возможно, пересветовская идея «грозной власти» и могла в какой-то степени повлиять на сочинения русского царя. Однако ни в сочинениях Ивана Грозного, ни в других памятниках нет ссылок на труды Ивана Пересветова.

Андрей Михайлович Курбский