Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв.

Как известно, еще пребывая на кафедре Новгородского архиепископа, святитель Макарий руководил созданием и составлением первого свода Великих Миней Четьих, получившего именование Софийского. Уже в этом своде присутствует указание на празднование Покрова Пресвятой Богородицы 1 октября. Естественно, что указание на праздник Покрова есть и в двух последующих сводах Великих Миней Четьих, Успенском и Царском, созданных уже в бытность святителя Макария главой всей Русской Церкви.

Возможно, здесь сказалось влияние того факта, что на северо-западе Руси уже существовало особое отношение к этому празднику. И все же главная причина возвышения праздника Покрова Пресвятой Богородицы имеет более глубинное духовно-политическое и религиозно-философское основание. Они становятся вполне понятными, если вспомнить духовную сущность XVI–XVII вв., которая состояла в подготовке православного люда к возможному скорому «скончанию времен», Второму пришествию и Страшному суду.

Покров Божией Матери. Икона. Новгород. Втор. пол. XVI в.

Поэтому Россия, как единственное на тот исторический момент независимое государство, хранящее правую веру, должна была стать основой воинства Христова, когда Спаситель во Второй раз придет в земной мир и призовет всех верных на Последнюю битву с антихристом. Больше того, у русских жителей теплилась даже горделивая надежда на то, что Христос сойдет вовсе не в Палестину, не в исторический Иерусалим, а, собственно, на Русскую землю, почему для встречи Сына Божия в XVII веке даже готовился свой, «доморощенный», Новый Иерусалим под Москвой…

В такой напряженнейшей атмосфере высочайших духовных ожиданий в XVI–XVII вв. в Московском государстве начинается вполне целенаправленная деятельность не только по концентрации и сбору различных общехристианских святынь, но и по выделению и определению собственных святынь, подчеркивающих святость всей Русской земли. Именно в XVI–XVII вв. окончательно определяется круг двунадесятых и великих праздников Русской Православной Церкви, причем во второй половине XVII в. появляется и само понятие «двунадесятые праздники» (до этого основные праздники церковного годового круга именовались «Господскими», чуть позже — «Господскими и Богородичными»[90]). В число великих в этот период, видимо, включается и праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Интересно понять причины, которые послужили основанием для включения этого праздника в состав великих, ведь стоит напомнить, что праздника Покрова не было, допустим, в греческой традиции. Думается, в этом отношении можно выделить три основных фактора. Два из них относятся, так сказать, к факторам общего значения. Прежде всего XVI — начало XVII в. — это время окончательного утверждения в Русской Церкви тех специфических правил и традиций, которых не было в других Православных Церквах и которые сформировались за время некоторой отделенности русской церковной жизни от жизни восточноправославной, в частности греческой (многие из этих правил будут утверждены на Стоглавом соборе 1551 г.). Во-вторых, уверенные в духовной «изрушенности» всего остального мира, в том числе и греческого (за что Господь покарал греков, отдав Константинополь в руки турок-осман), и столь же уверенные в собственной духовной правоте, русские книжники, церковные и государственные деятели не собирались ни у кого учиться и испрашивать каких-то советов, тем более указаний. Они утверждали духовное величие и неповторимость именно русской церковной традиции, не только как единственно верной, но и как вселенской, ибо ничего другого правильного в духовном смысле для них просто не существовало. И наконец, третий фактор, имеющий непосредственное отношение к празднику Покрова Божией Матери: именно в дни этого праздника, 2 октября 1552 года, была одержана первая победа первого русского царя над первым вражеским царством — было покорено Казанское ханство. Все современники и сам государь Иван Васильевич рассматривали эту победу как величайшее достижение не столько русского оружия, сколько русского православного духа, как победу Истины над Ложью. И все понимали, что именно с этой победы началось утверждение России в качестве единственного в мире оплота Христовой веры, Нового Иерусалима, и одновременно величественное шествие Российского православного царства к Небесному Иерусалиму, в Господние чертоги (об это свидетельствует написанная вскоре икона «Благословенно воинство Небесного Царя»).

По убеждению митрополита Макария и царя Ивана Васильевича, православной России нужен был зримый символ ее величайшего духовного призвания, ее величайшей духовной миссии. Этим символом и стал вновь устроенный Покровский собор на Красной площади, или, как его начали вскоре именовать, «собор Покрова, что на Рву» (позднее, с конца XVI века, еще и «собор Василия Блаженного»).