Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв.

Впрочем, возможно, что на иконе представлены не столько конкретно-исторические события или конкретные русские правители, сколько символический образ православного русского государя, причем сразу в двух его основных смысловых предназначениях. Конный воин с красным полотнищем в руках — это образ царя-воина, царя-победителя врагов православия силой воинского оружия (не случайно только этому воину сразу три ангела подносят венец большого размера <царский?>, в то время как каждому из других воинов венец меньших размеров подносит один из ангелов). Всадник с крестом в руках — это образ царя — защитника веры, христианского правителя, который побеждает врагов православия Крестом и Словом Божиим. Следовательно, икона подтверждает: в XVI веке уже общепризнанным стал факт, что именно русский царь должен устроить вверенное ему Господом Русское государство как «Святую Русь», как «Новый Израиль» и в дальнейшем обеспечить движение «новоизбранного Израиля» из мира земного («Нового Иерусалима») в мир горний («Небесный Иерусалим»). А это значит, что Русь теперь окончательно осознала духовный смысл своего земного существования и цель своего исторического развития — устроение Царствия Небесного, спасение и вечная жизнь в Небесном Иерусалиме.

В целом же в иконе «Благословенно воинство Небесного Царя» символически представлен весь религиозно-мистический и всемирно-исторический смысл бытия России на земле, тот великий духовный смысл, который придавали бытию России древнерусские книжники: Россия мыслилась как один из главных участников борьбы с антихристом. Только сохраняя свет правой веры, соблюдая Божии установления, Россия в своей земной жизни могла оставаться оплотом Божией правды, одним из немногих островков, на котором собираются силы для Последней битвы. Следовательно, обособление от другого — «антихристова» — мира, стремление к сохранению внутренней чистоты нужны были России для того, чтобы в решающий момент иметь в себе силы выступить на стороне Добра против Зла.

В этом и состоял главный смысл исторического, земного бытия России. Россия как особый мир готовилась только к одному, но самому важному деянию — к битве с антихристом, к спасению от него всего мира. Более того, русские православные люди стремились побороть антихриста еще до его прихода на Землю, а если и не побороть, то максимально ослабить его воинство и отсрочить время его воцарения на Земле. И задача Церкви и светской власти виделась в одном — приуготовление народа русского ко Второму пришествию. Для православного человека, для всей православной Руси в этом была величайшая духовная радость — присоединиться к Христову воинству, побороть в Последней битве антихриста и тем самым обрести надежду на вечное спасение, которого удостоит Господь Своих праведников на Страшном суде.

Почитание праздника Покрова Божией Матери в XV–XVI вв.

Почитание праздника Покрова Божией Матери на Руси заметно расширяется в XV веке. Особенно заметным этот праздник стал в северо-западных русских землях. В частности, именно в новгородских и псковских землях было наибольшее число Покровских храмов, а большинство рукописных текстов, посвященных Покрову, имели новгородское происхождение. В. М. Кириллин считает, что эта особенность была вызвана бытовавшим тогда мнением о новгородском происхождении Андрея Юродивого, которому было видение Покрова Богородицы во Влахернском храме[87]. Но более широко начинает почитаться праздник Покрова и в московских землях. Именно к этому времени относятся первые свидетельства о Покровских церквях в Москве: в 1479 г. упоминается Покровский монастырь «в Садех» (в начале совр. ул. Маросейки), в 1488 г. — приходская церковь Покрова «в Садех» (на месте совр. д. 2 по ул. Маросейка), а в 1504 г. — Покровский монастырь на Лыщиковой горе (левый берег р. Яузы, между совр. Таганской площадью и Курским вокзалом), на месте которого в XVII веке уже стояла обычная приходская церковь.