Истоки славян

«Археологические данные свидетельствуют об особой близости фатьяновской, среднеднепровской, висло-неманской культур и прибалтийской культуры ладьевидных топоров» (Крайнов, 1972; Артеменко, 1978; Моора, 1956, 1958 и др.). Очевидно, что это объясняется не только их связями, но и генетическим родством племен ^{48}. В культуре шнуровой керамики, фатьяновской культуре и культур, ассоциированных с ними (например, стжижовской; юго-восток Польши, 1,8–1,6 т.л. до н. э.;), тысячелетиями сохранялось традиционное дохристианское трупоположение мужчин и женщин. Способ трупоположения в захоронениях Eulau (в наше время земля Саксония-Анхальт) взрослых и детей, убитых 4,6 т.л.н. в период культуры шнуровой керамики и фатьяновской культуры, один и тот же. Этот способ трупоположения («в скорченном положении — мужчин на правом боку, головой на запад, лицом на юг; женщин — развёрнуто, на левом боку, головой на восток, лицом на юг, ноги у всех согнуты») характерен для мужчин и женщин гаплогруппы R1a бронзового века ^{{21, 14}}.

Изображение характерного трупоположения на боку с согнутыми ногами в могильнике Eulau (Саксония-Анхальт, датировка захоронения — 4,6 т.л.н.; гаплогруппа у всех мужчин и мальчиков — R1a, 2005 г.) содержится в работе ^{21}. К концу бронзового века в обрядах захоронения произошли следующие изменения: «захоронения скорченных костяков в IX–VIII вв. до н. э. сменяются вытянутыми погребениями. Трупоположение сменяется сожжением трупов с захоронением праха в урнах или ямках на рубеже IX и VIII вв. до н. э. Курганы являются спорадическим необязательным элементом обряда, то проявляющимся, то исчезающим». Существовавший обряд захоронения покойника в форме эмбриона, видимо, был связан с представлениями о том, что «что умерший человек может родиться вторично, и поэтому ему следует придать позу готовности к этому событию» ^{47}. Появление обpяда тpyпосожжения связано с восприятием неба, как источника жизни, с представлениями о том, что боги по дымy сжигаемых yзнают о почтительном отношении к ним людей. Захоpонения в земле связывали пpедков с землей, с ожидаем помощи живым от усопших в пpоцессах земледелия.

Аналогичное трупоположение наблюдается также в захоронениях носителей R1a других археологических культур, например, бабинской, тшинецкой, комаровской и других. Д.и.н. С. С. Березанская выявила сходство захоронений бабинской и микенской культур.

Академик Б. А. Рыбаков, рассматривая проблему прародины славян, писал, что «прародину не следует понимать как исконную область обитания единого народа с единым языком. Прародина — это условная, с сильно размытыми рубежами территория, на которой происходил необычайно запутанный и трудноопределимый этногенический процесс» ^{47}.

Любор Нидерле обозначил территорию «прародину» славян севернее Карпат: «По этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой теории „сарматская“), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае (отсюда название теории „дунайская“). Дунайская теория утратила свое былое значение». «Территория, населенная славянами до их расселения, простиралась между Эльбой и средним Поднепровьем (с Десной, Припятью и Березиной)» ^{7}.

Владимир Георгиев, исходя из языковых данных, определял III тысячелетие до н. э. как «этап балто‑славянской общности». Б. В. Горнунг связывал праславян середины II тысячелетия до н. э. с тшинецкой и комаровской культурами от Днепра до Одера в полном согласии с новейшими лингвистическими данными о времени выделения славян ^{47}.