Истоки средневекового рыцарства

(1) Согласно этой реформе, к службе в армии привлекались лишь землевладельцы, владевшие не менее чем 3-4 мансами (наделами). Менее состоятельные устранялись от военной службы, они должны были на свой счет "выставлять" воинов, объединяясь в группы.- Прим. ред.

вооруженные аристократы, по другую - масса неимущих и безоружных сельских жителей. Граница пролегала между теми, кто оплачивал свой долг перед обществом собственной кровью, подобно Иисусу, теми, кто платил свою дань потом, подобно праотцу Адаму.

Очевидно, в подобных обстоятельствах семьи магнатов и сюзеренов стремились придать большую торжественность акту вручения оружия своим молодым отпрыскам. Но в это вмешалась церковь. Вскоре литургия, первоначально существовавшая лишь для королей и принцев, распространяется сверху вниз, охватывая постепенно все ветви аристократии, в обиходе которой по-прежнему существовал древний ритуал, оживленный теперь новым христианским кровотоком. Таким образом и появляется наконец обряд посвящения в рыцари. Однако мы на этом и остановимся. Ведь нас сейчас интересуют предпосылки этого обряда.

Первый известный нам с документальной точностью пример торжественного вручения меча датируется 791 г. Датировка принадлежит летописцу, прозванному Астрономом: "Людовик, сын Карла, которому было тринадцать лет и который в течение трех лет являлся королем Аквитании, получил меч из рук своего отца". В свою очередь Людовик в 838 г. торжественно опоясал мужским оружием, сообщает все тот же Астроном, чресла своего шестнадцатилетнего сына Карла. Чресла Людовика II опоясал папа Сергий II, который торжественно вручил меч королю во время совершения акта коронации. Повествуя о торжественном вручении оружия в Южной Италии в 854 г., летописец замечает, что все свершилось тогда согласно обычаю.

Когда Оттон I короновался королем в Ахене, архиепископ Кёльна вручил ему меч, сопроводив акт поучением, в котором проводилась мысль о том, что меч должен служить интересам церкви, восстанавливать мир и справедливость как внутри страны, так и за ее пределами.

"Ты получаешь сей меч,- вещал архиепископ,- дабы рассеять им всех врагов Христа, а именно варваров и скверных христиан, используя полноту власти, вверенной тебе самим Богом надо всей франкской империей, во имя прочного мира среди всех христиан".

Любопытно, что теперь как варвары, так и "скверные христиане", то есть насильники, преступники, непокорные представители воинского сословия, упомянуты вместе. Очевидно, понятия "варвар" и "нехристь" в эпоху набегов венгров и сарацин совпадали. Как те, так и другие - "враги общества". Император же призван судить их по справедливости. Королю вменялось также принять под свою защиту слабых, униженных и безоружных. На этом особенно настаивала панегирическая литература эпохи Оттонов. Роль императора как защитника церкви еще более ясно изложена в формулировке, сопровождавшей вручение меча во время коронационного акта самого Оттона I:

"Ты получаешь сей меч, который дается тебе с благословения Господа. Сим мечом и с помощью Святого Духа да устоишь ты и дашь отпор всем врагам твоим и всем противникам святой церкви, да защитишь ты царство, вверенное тебе, и святую церковь господню".

Однако в тот день, когда Оттон I возлагал на свою голову императорскую корону, Европа имела уже за плечами более ста лет ужасных испытаний. Речь шла не только о варварских нашествиях, но и о периоде, быть может гораздо более жутком,- внутренней анархии и распада власти. Оттона наконец снова можно было просить об обеспечении посредством меча, вверенного ему у подножия алтаря, мира и справедливости в христианском мире, то есть об исполнении его королевского долга. Однако еще не раз повторятся времена, когда королевская власть окажется не в состоянии обеспечивать ни мир, ни справедливость. Десятый век испытывал жизненную необходимость в миротворцах и судьях, способных взять на себя миссию установления порядка при помощи меча.

Десятому веку нужны были люди, которые защитили бы народ от варваров, тиранов и вероломцев. Люди эти, однако, были выходцами из того же сословия вероломцев, порой из того же самого семейства тиранов. Но, обратившись в новую веру, они пополнили христианскую агиографию новыми святыми. Предшествовавшие общественно-политические реформы Карла Мартелла в VIII в. предоставили в распоряжение этих воинов оружие, лошадей и бенефиции, достаточные для того, чтобы поддержать их боеспособность. Таким образом, появилась необходимость в возникновении такой этики и таких образцов для подражания, которые соотносились бы не с достославными небесными когортами, а с кипением жизни в их собственной солдатской среде. Так появилась нужда не только в св. Михаиле, св. Георгии, св. Мартине, но и в профессионалах ратного искусства, в людях, способных становиться святыми не вопреки своему ремеслу, а именно благодаря ему.