Истоки средневекового рыцарства

Святость меча пришла из мира степей, а германцы сыграли здесь роль посредников. Создатели ее - иранские народы. Об аланах Аммиан Марцеллин говорил, что у них нет ни храмов, ни святилищ, нет даже крытой соломенной крышей хижины. Один обнаженный меч, воткнутый в землю, которому они поклоняются как символу своего бога войны, властелина земель, их кочевий. Геродот упоминал подобный обычай у скифов, приносивших в жертву коней и стада старому железному мечу, символизирующему, быть может, бога войны Ареса. Скифский Арес - это бог Батрадз, с телом из кованой стали, сросшийся со своим мечом настолько, что отождествляется с ним. Он расправляется с противниками одним ударом меча и повергает их под копыта своего боевого коня. Его стальное тело выковал небесный кузнец Курдалагон. Обратим лишь внимание на то, до какой степени этот бог - стальной всадник напоминает катафрактия. Заслуживает внимания и то, что религиозно-воинские обряды скифов и аланов (в широком смысле - сарматов) схожи друг с другом и в том, что касается, например, обычая подвязывать скальп, снятый с противника, к упряжи своего коня. Другой скифский обычай - чаша из черепа убитого врага перешел непосредственно к германцам. Вот почему сравнивать свидетельства отца историков Геродота с показаниями Аммиана Марцеллина и Павла Диакона (1) - занятие весьма поучительное. При всей необходимости осторожного отношения как к прямым, так и косвенным свидетельствам все сказанное ими подтверждает неоднократно повторенное на этих страницах суждение о культурной тюрко-монгольско-ирано-германской общности, сложившейся в среде народов-всадников. Взглянув на факты с западной точки зрения, мы замечаем, что культурная общность возникла как следствие гуннской волны, но предпосылки ее существовали еще задолго до того, как на горизонте появились гунны.

Обратимся, например, к религиозной символике вогнанного в землю меча как предмета культового поклонения. Его отголоски и сегодня слышны в кавказском и германском фольклоре. Меч пользовался почитанием еще в

(1) Павел Диакон (ок. 720-799) - историк раннего средневековья, автор "Истории лангобардов".- Прим. ред.

тот момент, когда волна гуннов поглощала аланов и готов. Меч имеет важнейшее значение в истории восхождения к вершинам власти самого Аттилы. Свои притязания на господство он обосновывал, используя знак богоизбранности - меч, который был найден каким-то пастухом на пастбище. Когда Аттила взял в руки меч, это оружие превратилось в символ власти, освященный древней традицией, в оплот и защиту гуннов. Когда-то в незапамятные времена народ гуннов потерял его, теперь же чудесным образом обрел. Вверив меч великому вождю, божественные силы передали ему тем самым осязаемый знак своего благоволения.

Элементы сакральности, связанные с символикой меча, которые можно вычленить в германских источниках, следующие: его чудесное происхождение, чаще всего божественное - сам бог вручает его герою; меч имеет личностную характеристику, что подчеркивается наречением его именем собственным; меч "испытывает потребности", "выдвигает претензии", даже "навязывает свою волю", то есть самовыражается как своего рода личность; меч свят настолько, что на нем приносят присягу.

Сигмунд, сын Вольсунга, получает по воле Одина меч, выхватив его без какого-либо усилия из Мирового древа, в ствол которого бог вогнал его по самую рукоять. Герой отказывается уступить его даже за целую меру золота, которая в три раза превосходит вес меча. С этим мечом он совершает великие подвиги. Клинок сломался только в тот момент, когда Сигмунд перестал пользоваться божественным благоволением. Он преломился, ударившись о копье самого Одина, который по-гомеровски вмешался вдруг в ход сражения. Жена Сигмунда сохранила обломки клинка. Из них был выкован меч Грам для сына, Сигурда, который прошел инициацию под руководством кузнеца. Грам творит чудеса героизма в мощной длани Сигурда: тут и разрубленная наковальня, и рассеченная шерстинка, увлекаемая течением реки, и, наконец, убийство дракона Фафнира. Инициация Сигурда завершается убийством самого кузнеца. Все это согласуется со схемой, хорошо известной этнографам.