Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции

Декрет дал зеленый свет кровожадным фанатикам из ЧК. Теперь они могли арестовать и уничтожить любого, кого заподозрили в малейшем неодобрении большевистского режима, да и вообще любого, кто попадет под руку. Закон и судебный надзор на время потеряли свою силу, приказ о казни могла отдать «тройка» – закрытое совещание трех сотрудников тайной полиции. Апелляций не было.

Паранойя стала нормой жизни, и большевики все более и более полагались на своих палачей-убийц. Методы ЧК, цинично описанные «железным» Феликсом Дзержинским, были просты: признания вырывали под пытками, за этим сразу следовала казнь. «Мы – за организованный террор, – писал в июне 1918 г. Дзержинский, – террор абсолютно необходим во время революции. Чека обязана защищать революцию и бороться с врагами, даже если ее меч обрушивается случайно порой и на невинные головы».

Покушение 30 августа повергло большевиков в пучину паники и страха. В хаосе гражданской войны, окруженное врагами, юное государство видело угрозу повсюду. Предположение, выдвинутое сразу после покушения и всеми принятое, состояло в том, что вождь пал жертвой заговора врагов. Пришли известия и о другом покушении, на этот раз со смертельным исходом. Был застрелен председатель Петроградской ЧК Моисей Урицкий. Множество подозреваемых были арестованы, подвергнуты пыткам и расстреляны.

Точное количество жертв установить сложно. Первая партия, которую связывали с Брюсом Локхартом, состояла, по-видимому, из 800 эсеров и других противников режима. Большинство из них арестовали после Октябрьской революции и держали как заложников, которые должны были заплатить своими жизнями за происки врагов революции. Поражают даже те цифры, которые были опубликованы в официальных источниках. В одном только Петрограде казнили 512 политических заключенных, среди которых никто не был как-либо связан с Фанни Каплан. По всей же стране, по оценкам, было расстреляно 14 000 человек.

Непосредственным результатом августовских событий стало сильнейшее ожесточение большевиков. В отместку за покушение на Ленина классовых врагов хватали и расстреливали без какой-либо их вины, за одно лишь социальное происхождение. Проводившиеся большевиками операции позже были взяты за образец гестапо: из бывших царских чиновников, помещиков, священников, адвокатов, банкиров и купцов отбирали заложников, которых можно было использовать для ответных действий. Британский журналист Морган Филипс Прайс писал о своем ужасе перед методами большевиков:

«Мне никогда не забыть одну из статей в "Известиях" – в номере, который вышел в субботу 7 сентября. Она не оставляла сомнений в значении происходящего. В ней предлагалось взять в заложники бывших генералов царской армии, из кадетов и из среднего класса Москвы и Петрограда, и расстреливать по десять за каждого большевика, который падет жертвой белого террора. Вскоре после этого Центральный исполнительный совет издал декрет, приказывавший всем офицерам старой армии на территории республики собраться в определенный день в определенных местах…Большевистские лидеры объясняли Красный террор тем, что заговорщики убедятся в силе республики только тогда, когда она сможет наказать врагов, в то время как врагов может убедить лишь страх смерти. Все ограничения, наложенные цивилизацией, перестали действовать…»

Ленин сам подписывал расстрельные списки. Именно он инициировал террор, и именно он делал его все более и более кровавым. Заявив, что взял себе за образец фанатичного Рахметова из романа Чернышевского «Что делать?», он тем самым признал, что им двигала безжалостность. Вот его слова: «Но часто слушать музыку не могу, действует на нервы, хочется милые глупости говорить и гладить по головкам людей… А сегодня гладить по головке никого нельзя – руку откусят, и надобно бить по головкам, бить безжалостно!»

Этот фанатизм, приведший к огромному количеству «безжалостных избиений» в последующие пять лет, несомненно, был усугублен пулями, попавшими в него в августе 1918-го. Казалось, теперь целью Ленина стало физическое уничтожение целого социального класса. Если живешь чуть лучше других, ты должен испытывать вину. За нежные, не привыкшие к физическому труду руки тебя могут расстрелять. Истинную цель террора описал глава украинской ЧК Мартын Лацис:

«Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и сущность Красного террора».