Историческая поэтика новеллы

Прежде чем перейти к более конкретному рассмотрению этого жанра, предварительно отмечу, к каким приблизительно фольклорным сюжетам новеллистического толка в exempla имеются соответствия: АТ 156, 560, 561, 890, 920С, 921В, 927А, 930, 933, 934А, 938, 960, 961В, 974, 980А, 981, 1331, 1365В, 1365С, 1377, 1378, 1406, 1419С, 1422, 1423, 1430, 1447, 1510, 1515, 1534, 1587, 1603, 1626, 1641В, 1678, 1950.

Остановимся кратко на «Sermones vulgares» («Народных проповедях») Жака де Витри и на «Gesta Romanorum».

У Жака де Витри еще очень много собственно легендарных сюжетов, взятых из житий отцов церкви и тому подобных источников, но даже в пределах церковной тематики они дополнены монастырскими анекдотами, иногда со ссылкой на живое свидетельство самого Жака де Витри. Целый ряд рассказов повествует о видениях: Св. Антоний видит ангела, который то работает, то молится, и подражает ему (LXXIV); Св. Макарий видит, как один монах выпивает чашку с грехами, которую держит дьявол (LXXV); отшельнику, который сомневается в справедливости суда божьего, является ангел, который осуществляет на первый взгляд странный, но глубоко мотивированный тайный суд бога (CIX), и т. п. В подобных рассказах есть церковное нравоучение, есть и «удивительность», которая обещает новеллистическую специфику. Удивителен здесь прежде всего сам факт видения. Но бывает, что поразительны преимущественно события, входящие в видение. Таков, в частности, рассказ о том, как пустынник-сын убивает отца, так как дьявол в облике ангела назвал отца этого пустынника дьяволом. Здесь в легендарной оболочке выступает такой характерный прием новеллы (см. выше о китайской новелле), как недоразумение, qui pro quo и т. п.

Другой ряд рассказов описывает чудеса — еще более «удивительные» события. Молящийся крестоносец видит Богородицу (CXXL). Монахиня, евшая неосвященный латук, глотает дьявола (СХХХ). Больному паломнику бог посылает ангелов и Давида с арфой для утешения (CXXXII). В могиле обнаруживается бумага, подтверждающая, что раздавший имущество получил сторицею (XCVI). Умерший является с возмущением к наследнику, не все раздавшему нищим и присвоившему лошадь (CXIX). Прокаженный после смерти продолжает встречаться графу, который всегда одаривал его милостыней (XCIV). Рукава на рваной рубашке Св. Мартина (он поменялся платьем с бедняком) чудом удлиняются (XCII). Монах до совершения греха может безболезненно браться за раскаленное железо, а согрешив, теряет эту способность (CCXLVI) и т. п. Целый ряд рассказов о чудесах и других легенд связан с Богородицей (CXXI, CCXXIII, CCLXIII, CCLXXV, CCLXXVI, CCXCVI).

В большинстве легендарных «примеров» острота более «идеологична», чем нарративна, ситуация и поступок сильнейшим образом превалируют над характером и личная инициатива проявляется только в выборе между добром/злом, христианским законом/его нарушением. Вместе с тем можно отметить, что проповедника привлекают не столько великие, значительные чудеса, сколько удивительные, неожиданные, занимательные, развлекающие воображение. Стремясь к доходчивости, проповедник выбирает более занимательные сюжеты, открывая путь к «новеллизации».

Множество «примеров» характеризует греховное или добродетельное поведение монахов.

Почти нет рассказов о вознагражденной добродетели, такие рассказы неизменно должны быть более бледными, менее занимательными. Но имеются рассказы, по своему типу очень близкие легенде, о примечательных, удивительных (хотя необязательно героических) проявлениях христианской самоотверженности.

Отшельник, борясь с искушением, отрубает себе пальцы (CCXLVI) (сюжет, хорошо всем известный по «Отцу Сергию» Л. Толстого). Крестоносец в плену называет себя тамплиером, чтобы разделить вместе с муками славу ордена (LXXXVII), —эти два примера «героические». Рыцарь-крестоносец, покидая родину, берет на корабль своих детей, чтоб усугубить горе-страдание расставания (CXXIV). Мудрый христианин велит слуге во время еды напоминать ему о смерти (CXIII). Отшельник молится только за здоровье других, но не за свое собственное (CV). Герой, перенося мать через реку, завертывает ее тело, чтоб не коснуться нагой плоти (С). Отшельник раздает нищим все свое имущество, кроме Евангелия, но по первому требованию отдает и священную книгу (CCXLX). Другой отшельник, борясь с привычкой к праздности, заставляет себя заниматься бессмысленной работой («сизифов труд» — CXCIV, ср. CXCV).