Историческая проза

Фёдор красиво нарядился в зелёный, украшенный изумрудами, кафтан, зачесал чёлку на лицо, чтобы не так заметна была болезнь молодого царя, взял в руки скипетр и державу…

Двоякое чувство испытывал Фёдор: он и боялся немного, но и не собирался отступать, наоборот, молился за то, чтобы принести пользу Руси…

Тут принесли палантин, Фёдор с трудом сел, взял в руки трость и решительно скомандовал:

– Всё, несите!

Народ, собравшийся увидеть нового царя, был поражён, и неизвестно чем больше: красотой, величественностью, решительностью и мудрым взглядом Фёдора или его болезненным видом и тем, что он не смог дойти сам до церкви…

Фёдор сидел и старался быть невозмутимым, но его очень огорчали выкрики народа и бояр:

– Какой же это царь? Выглядит больным, как тощая колченогая коза! Нет, он долго не проживёт, быть снова смуте…

Фёдор не выдержал и попросил:

– Несите меня быстрей…

В церкви душа Фёдора, которая поранилась об остроты зевак, успокоилась, Фёдор сел в специально приготовленное кресло, поставил рядом трость, и служба началась…

Пожилой седой патриарх с зелёными очами, давний друг Фёдора, вёл службу, периодически шёпотом подбадривая молодого царя:

– Молодец, Фёдор, так держать. Если почувствуешь себя хуже, скажешь…

Свечи мерцали среди древних фресок, огонь в лампадах дрожал, лики святых были бледны и прекрасны, как лицо Фёдора, пахло ладаном. Юноша молился, наслаждался красотой храма, вслушивался в пение…

И, наконец, настал кульминационный момент таинства миропомазания на царство: патриарх должен миропомазать царя, одеть на него шапку Мономаха и объявить царём всея Руси…

Тут патриарх растерянно прошептал Фёдору:

– Обычно, в этот момент таинства царь должен опуститься на колени, но, если ты не в силе, мы можем сделать исключение…

– Не надо исключений, я справлюсь… – тихо ответил бледный Фёдор, тяжёло встал, опираясь на трость, и опустился на колени, патриарх миропомазал Фёдора, украсил его шапкой Мономаха и толстым басом пропел:

– Отныне раб Божий Фёдор помазанник Божий, великий государь и царь всея Руси…

У Фёдора закружилась голова, но он дождался окончания службы и попросил:

– Кто-нибудь, помогите мне подняться…

К Фёдору подскочила красивая румяная девушка в богатом летнике и длинной светлой косой, украшенной зелёной, под цвет очей девицы, лентой.

Красавица помогла встать Фёдору и дойти до палантина, а Фёдор любовался ей, что-то приятное, похожее на тепло солнца или на лёгкость пуха испытывала душа юноши…

– Благодарю за помощь, милая девица. Скажи, красна девица, как имя твоё? – успел спросить светловолосую девушку Фёдор.

– Агафья Семёновна Грушницкая, великий государь… – нежно ответила девушка…

Фёдора принесли в его палаты, и чувствовал он себя уже немного лучше, чем утром, образ Ангелоподобной Агафьи поселился в сердце юноши и наполнял радостью.

– Эй, позовите музыкантов: гусляров, балалаечников и других! – крикнул счастливый Фёдор, думая: «Что это со мной? Неужели я влюблён?».

Тут пришли музыканты и с поклоном спросили:

– Великий государь, что пожелаете услышать?

– Плясовую! – воскликнул радостно Фёдор, музыка завертелась волчком, Фёдор танцевал, как мог, и получалось у него это эмоционально и красиво…

Вдруг Фёдора покинули силы, и он растянулся на полу, разбив нос…

«За что мне эта болезнь, Господи?» – с грустью подумал Фёдор, когда в палату вошла царевна Софья с надменной осанкой и словами с такой же интонацией:

– Фёдор, брат, как чувствуешь себя? Может, наконец, поймёшь, что должен разделить власть со мной, что ты один не справишься? Все сегодня только и обсуждают, как немощного нового царя несли на миропомазание…

Фёдор поднялся, подошёл вплотную к сестре и гневно ответил:

– Не дождёшься, ведьма! Не надейся! До последнего дня своего сам буду править так, чтобы принести пользу Руси!

– А кто, кто продолжит твоё дело, а? Иван болен, завещай престол мне, или хотя бы быть регентом при Иване! – предложила царевна Софья.

– Я же сказал: не дождёшься! Если у меня не будет своих детей, я подготовлю Петра к правлению, он продолжит моё дело… – ответил Фёдор и, стуча тросточкой, направился к дверям.

– Фёдор! Не переходи мне дорогу и не поворачивайся ко мне спиной! – закричала в ярости Софья.

– Это ты, сестра, помни своё место и не поворачивайся ко мне спиной! – ответил недовольно Фёдор и ушёл из палат на конюшню, к своему любимцу Гарпону.

Фёдор накормил, попоил своего питомца и стал расчёсывать, рассуждая вслух тихо с кислой улыбкой:

– Гарпон, а, Гарпон, ну, вот скажи, что Софье не хватает? Носит парчовые одеяния и драгоценности, развлекается, я ей ни в чём помехи не творю. Нет, власть ей подавай! Змея гордости укусила её! Ещё смеётся надо мной, сестра родная называется! Ну, не обидно ли, Гарпон?

Белоснежный конь склонил к хозяину голову, то ли сочувствуя, то ли прислушиваясь к интонации речи Фёдора, а молодой царь продолжал:

– Вот, расчешу тебя, животинка ты моя хорошая, сам оденусь по красивей, и поедем к усадьбе Грушницких, очень уж сердцу моему хочется любезную красавицу Агафью увидеть…