Историческая сказка про учителя, или победа Постмодернизма (СИ)

― Я те покажу, историк, настоящую Историю! Ты думашь - всё просто и от кого-то другого зависит? Всё в твоих руках, историк! Голубчик, есть роковые моменты, после которых уже ничего изменить не можно! У каждого своя история - и ничего не исправишь... Думать головой надо лучше! И совесть надо иметь - такое вам испытание дадено!

Всё вокруг Михайлы переменилось. И оказался он уже в какой-то огромной зале из светлого камня, пахло гвоздичным маслом и лавром, в огромных каменных вазах горели костры, отбрасывая черные тени на стены и пол. Стало жарко. Увидел он сидящего на возвышении огромного мужчину с длинной черной бородой и густыми черными волосами, они были искусно уложены в пряди и схвачены золотыми кольцами. Он был обнажён, красив и мощен, только плотная набедренная повязка скрывала его мужские достоинства. Рядом у его ног сидела немолодая женщина, укутанная в легкую расписную ткань, её голос был низок и нежен. Она убеждала мужчину, а он смотрел куда-то в другую сторону, но был внимателен к речам.

Женщина разговаривала на совершенно не знакомом языке, напоминавшем шелест сухих листьев - много шипящих и свистящих звуков было в этом мелодичном говоре. Но Лермонтович всё понимал.

― Печаль в твоем сердце пройдет, как было не раз. Но не должно правителю погружаться в пучины страстей обычных людей. Раз Шамаш решил забрать Энкиду, значит, так было необходимо! Как бы вы вдвоем распоряжались в храме и в городе? Это невозможно. Гора имеет лишь одну вершину, и только один бог властвует в одном храме. Советоваться можно со многими, а решение принимает один - царь Урука. В этом и сила и слабость. Но ты правишь нашей общей лодкой Жизни, и только от тебя зависит - утонуть ли нам в пучине, или достичь берега Сытости!

― Я не хотел быть царём. Ты заставила меня стать им.

― О, нет! Тебя выбрали Звёзды, на тебя указал Шамаш, жрец убил себя ради твоей участи! К тебе обращались и старые и неопытные, и юные девы и распутные девки, и дети шли к тебе с любовью в глазах. Ты укротил свою похоть, ты убил священного быка, сражался с врагами за Урук, ты - царь и, значит, сын Шамаша.

― Я твой сын, а не бога. Ты - смертная, а значит, и я тоже.

― Послушай меня! Нинсу зовут меня, то есть мудрой. Я умна и была красива, когда твой отец захотел меня. Мой род всегда любил свитки. А в них сказано много мудрого. Смысл твоей жизни - в служении Уруку. Без Урука ты смертный, а здесь ты бессмертен. Пока стоит Урук, ты всегда будешь живым, хоть пройдут тысячи тысяч лун. И твой Энкиду воплотится в твоем сыне, потому что так захочешь ты. Будущее - это то, что сделаешь ты!

― Я не хочу видеть Урук без Энкиду. Я не хочу видеть солнце без Энкиду. Я и тебя слушаю только потому, что ты тогда привела Энкиду.

Женщина встала с колен.

― Тогда ты должен уйти вслед за ним в царство мертвых.

― Да. Я думаю об этом.

― И тебя забудут, а Урук занесёт песками, или затопит река.

― Да. Скорее всего, так и будет. Или дикари разграбят мой город.

― Да. Дикари могут только убивать и грабить. Они убьют и меня и моих жриц, они разрушат храм Шамаша и уничтожат память об Энкиду, который строил дома и Стену. Они сожгут свитки, заберут золото и камни, убьют детей и стариков, заберут женщин в наложницы, а мужчин превратят в рабов. И все будут проклинать тебя, потому что ты не защитил их. И в царстве мёртвых ты будешь страшно мучиться, но не сможешь ничего изменить.

― А Энкиду?

― Энкиду тоже будет страдать вместе с тобой.

― Нет. Этого нельзя допустить! Я готов слушать проклятья горожан Урука, но Энкиду этого не заслужил!

― Конечно, те, кого мы любим, достойны лучшего. И тебе нужно, чтобы посмертье Энкиду стало благом для его сущности в царстве мёртвых!

Мужчина встал и подошёл к огню, горящему в каменной вазе.

― Огонь оставляет не только пепел, но даёт свет и тепло. И Энкиду, сгорев, оставил свою любовь мне. Ни одна женщина, кроме тебя, не может так же говорить со мной, как Энкиду. И не найти мне такого друга, как Энкиду... Но не могу я позволить ему страдать там, в царстве мёртвых, поэтому я останусь с тобой и с Уруком.

― Это слова истинного царя и героя, они тоже сотворены Энкиду. Теперь он будет с тобой незримо, как боги с людьми. И ты должен сделать всё для Урука, потому что этого хочет Шамаш, и Энкиду тоже хотел этого. Вот теперь я узнаю своего сына. Ты - царь Гхелаамеш! И ты делаешь эту Жизнь по воле Шамаша и по любви Энкиду!

― Да. Так есть. В царстве мёртвых Энкиду будет светлым, как и я! И проклятья живущих не обрушаться на его сущность и не сделают его несчастным! Я так сказал, Гхелаамеш или Гилгамеш!

Женщина поклонилась и ушла. А Гилгамеш остался стоять и смотреть на огонь.

Почему-то картина в голове невольного участника диалога сына и матери стала меняться... Пламя становилось сильнее, но потом исчезло.

Михаил Юрьевич очнулся, но уже заинтересованный услышанным и увиденным диалогом.

― Ах, мой милый, вишь какая история приключилась давно...Слушать надо родителей-то. Хотя матушка Гильгамеша была исключительно умная женщина, чего о других мамашах иногда трудно сказать.