Исторические и приключенческие произведения. Книги 1-16

— Госпожа кастелянша удаляется в свои апартаменты, — пошутил Милон. — Однако, Эжен, она тебе хорошо и верно служит.

— Если бы только немного меньше говорила и почаще употребляла в дело свой авторитет, — отвечал маркиз.

— Как так! — воскликнул Этьен. — Разве у тебя в этом маленьком замке так много прислуги, что ты говоришь об авторитете?

— Ах да, расскажи, пожалуйста, — прервал маркиз виконта, видимо желая перевести разговор на другой предмет, — что это за история с драгоценным кинжалом, будто бы украденным у тебя?

— Гм! Это странная и довольно забавная история, которая, однако, может иметь трагический конец.

— Расскажи, сделай милость, — попросил Милон Арас-ский, уже заметно бывший под влиянием винных паров, между тем как Каноник стал еще молчаливее и задумчивее.

— Я, пожалуй, расскажу вам этот случай, хотя он должен быть сохранен в глубочайшей тайне. Дело в том, что кинжал герцога Бекингэма находится в руках кардинала!

— Каким же это образом? Он, стало быть, велел украсть его у тебя? — удивился Милон.

— Какой вопрос! Он отнял ее как важную улику у того, кто украл ее у меня — приятеля Антонио!

— Поэтому слухи, будто кардинал хочет взять этого молодца к себе на службу, обоснованны? — спросил Каноник.

— Этого я не знаю. Но верно то, что его эминенции эта шпага может стать колом в горле.

— Но почему же? По какой причине? — одновременно спросили маркиз и Милон.

— Потому, что герцог Бекингэм может потребовать назад свою собственность!

— Но я полагаю, он подарил кинжал тебе, д'Альби. Следовательно, он уже не его собственность, — заметил Милон.

— Ну, да. Но так как ее нет более у меня, то под предлогом того, что она дана была мне в Париж для починки, он потребует ее обратно. И тогда, вы понимаете, дело будет не совсем ладно.

— Ты прав, тут могут выйти довольно забавные сцены, — согласился с тихим смехом Каноник. — Разве вы не знаете, что Ришелье давно замышляет выстроить себе дворец близ Лувра и навербовать свой собственный полк? — спросил Милон. — Деньги, по-видимому, так и льются к нему со всех сторон с тех пор, как он сделался самым приближенным советником короля!

— Свой собственный полк! — воскликнул Этьен. — Сделать это будет для него весьма непросто.

— Если он задумал это, то, без сомнения, сделает, — утвердительно сказал Каноник.

— Твои слова всегда сбываются, — сказал д'Альби.

— Теперь к делу, господа, — прервал разговор маркиз. — Я пригласил вас сюда, чтобы посоветоваться и поговорить с вами об одном обстоятельстве.

— Должно быть, что-нибудь очень важное, судя по выражению твоего лица. Так в чем дело? — спросил Милон.

— Речь идет о несчастном мальчике, которого ты не так давно спас из пламени.

— О сыне мушкетеров? Скажите, друзья, ведь он имеет полное право так называться? — спросил Милон.

Д'Альби и Каноник отвечали утвердительно.

— Конечно, но чтобы называть так, надо, прежде всего, чтоб он остался жив, — заметил маркиз.

— Разве его положение опасно?

— Маркиз, ведь на тебя была возложена обязанность заботиться о нем!

— Поэтому-то я и пригласил вас сюда. Я желал сообщить вам о его состоянии. Старый доктор, к которому мы тогда отвезли бедолагу, хотя и выражает надежду, но считает, что мальчик останется калекой.

— Калекой! Но это ужасно! — воскликнули мушкетеры.

— Что же у него повреждено? — спросил д'Альби.

— Он лишился одного глаза. К тому же он ничего не помнит, и доктор опасается, что полностью сознание к нему никогда не вернется.

— А раны?

— Некоторые из них зажили, другие еще не совсем. Он все еще находится в тяжелом состоянии, ни с кем не говорит, ничего не видит и не слышит.

— Какое ужасное существование! — воскликнул Каноник. — Что же с ним будет, если его не вылечат!

— Именно об этом я хотел с вами поговорить сегодня, друзья мои! Доктор сказал, что ребенок еще несколько лет должен будет оставаться на его попечении. Я охотно беру на себя издержки по содержанию несчастного ребенка.

— Мы также хотим принять участие. Это должно стать нашей общей заботой, — с горячностью перебил откровенный и добрый Милон. — Мы все внесем свою лепту в пользу сына мушкетеров!

— Вы впоследствии можете быть ему полезны, но пока он будет находиться на попечении доктора, предоставьте заботу о нем мне. Вы доставите мне этим большую радость. Позже придет и ваш черед подать ему руку помощи, — спокойно, но твердо произнес маркиз. — Сегодня я только намеревался спросить вас, согласны ли вы, чтоб мальчик остался на попечении доктора Вильманзаята до тех пор, пока будет в этом необходимость?

Мушкетеры единодушно согласилась.

Было около полуночи, когда гости стали прощаться с маркизом. В самом замке, как и в темном саду, царила абсолютная тишина. Старый глухой садовник Николай, впрочем, более притворявшийся в своих целях, нежели действительно страдавший глухотой, спал крепким сном в своей беседке близ конюшен. Ренарда также уже более двух часов была в своей спальне. Маркиз нес серебряный канделябр, освещая дорогу друзьям, и ночной ветер каждую минуту грозил затушить свечи.