Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933

И вот в тот миг, когда тебе негде и не в чем сварить пшено, кода уже одной ногой в могиле и понимаешь это, но еще не смирился с этой мыслью, вот в этот самый миг возле тебя, доходяги, возникает человек, которого здесь называют воспитателем. Воспитателем на Беломоре может быть чекист, но чаще всего бывший уголовник, проявивший педагогические наклонности. Про таких напишут: "Воспитатели работают как художники". Воспитатель говорит доходяге: "Завтра ты еще не помрешь, не отмучаешься, а значит, обязан будешь работать. Роскошных условий пообещать не могу, но если ты дашь 115 процентов выработки, обещаю добавку к пайке". На следующий день на лесоповал приезжает повозка, покрытая брезентом. Человек с листом бумаги в руках откидывает брезент и начинает выкликать фамилии. Под брезентом в ящике дымятся пирожки. Кто-то в толпе возле повозки говорит: "Это не всем. Только тем, у кого превышение нормы". Счастливцы один пирожок сразу запихивают в рот, а второй сколько могут удерживают в руках и сперва едят его глазами. Доходяга, с которым проводил беседу воспитатель, неожиданно для себя слышит собственную фамилию. Интеллигентный человек, учитель географии, никогда в жизни он не испытывал таких сложных чувств. Бывший священник, который получал пирожки уже третий день, прекращает на секунду жевать и говорит учителю географии: "С картошкой! А бывает и с капустой". Человеческий организм на краю неожиданно притормозившей смерти и при легчайшем вмешательстве воспитателя ведет себя непредсказуемо. Иерархия ценностей рассыпается неожиданно и мгновенно. Идет реакция на корм. С ней ничего не поделать, потому что это реакция на жизнь. Если воспитательная работа все-таки не удается, то есть воспитанник все-таки подыхает — не беда, эшелоны постоянно подвозят новых и новых заключенных. Человек, который зачитывал фамилии, неожиданно обращает внимание на стоящего неподалеку мужика в треухе, осматривает его с головы до ног и говорит раздатчику: "Этому вечером дашь кило каши".

Этот — уголовник. Чекисты на Беломоре называют их "социально близкими". Такого хорошо поставить во главе бригады. Бригаду он сформирует сам. Уголовники в ней составят меньшинство, большинство политические, едущие по 58-й, как учитель географии. Бригадная система — великое изобретение. В бригаде ты не можешь не хотеть работать, ты не можешь гордо предпочесть концлагерной работе голодную смерть. Потому что если ты не работаешь, то падает бригадный процент выработки. И вся бригада теряет свой хлеб и пшено. И значит, товарищи по бригаде будут следить за тобой лучше любого надзирателя. Перевод людей на предельно простой, элементарный язык общения — работа-корм-шанс выжить — это главное достижение ОГПУ и лично Генриха Ягоды на Беломорканале.

Советские писатели пишут: "Группу лагерников отправили на изыскательские работы для определения зоны затопления. На обратном пути они заплутали. Наконец увидели вышку в лесу. На вышке стрелок. И обрадовались. Значит, домой пришли".

В конце писательской поездки на слете ударников выступил Горький. Он сказал: "Я поздравляю работников ОГПУ с их удивительной работой". Когда занавес задернулся, Горький вошел за кулисы. "Черти драповые, вы сами не знаете, что сделали", — сказал Горький чекистам. Чекисты улыбнулись. Они хорошо знали, что сделали.

За 20 месяцев через стройку прошло 280 тысяч человек. Погибло около 110 тысяч.

Работал на канале бывший крестьянин. Его звали Балабуха. Он отливал колеса для тачек, а потом и детали для шлюзовых ворот. Делал он это первобытным способом и считался ударником. Даже получил право выхода из лагеря. Около Медвежьей горы был лагерный совхоз. Балабуха как-то раз попал туда. Он увидел стадо, привезенное в эшелонах из раскулаченных районов. Коров тогда тоже ссылали. В том стаде был синий вол. Точно такой же редкий синий вол был у него в родном хозяйстве. Вол подошел к нему, замычал и стал лизать руки. Балабуха взял быка за рога, положил голову между рогов и заплакал.

Он вернулся в лагерь, пошел к начальнику и попросился на работу в совхоз.

Начальник сказал: "Зачем тебе это, ты же умеешь делать колеса для тачек". Балабуха подумал и сказал: "Ладно. Будет выходной — буду ходить к волу в гости".

Книга "Беломорско-Балтийский канал имени Сталина" должна была вызвать крайнее недоумение и раздражение Сталина. Несмотря на название, Сталина в книге несравнимо меньше, чем Ягоды. При этом Ягода на шестистах с лишним страницах не часто упоминается по фамилии. Когда о нем идет речь, он обычно называется просто "зампред". Но эта нарочитая простота и частота упоминания должна была больше всего насторожить Сталина. Очередная самореклама Ягоды в связи со строительством канала и предопределила закат его карьеры. Практической необходимости в замене Ягоды на Ежова не было. Ягода, так же как и Ежов, был абсолютно готов к проведению Большого террора по всем направлениям.