Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

В "Правде" появляется статья, герой которой — крестьянский парень агроном Трофим Лысенко. Читаем: "Университетов не проходил, мохнатых ножек у мушек не изучал, а смотрел в корень". Далее следует чисто человеческая характеристика Лысенко: "Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остается ощущение зубной боли. Только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто по крайней мере собрался он кого-нибудь укокошить". А финал статьи лучезарен и безоснователен: "У босоногого профессора теперь есть последователи, ученики, приезжают светила агрономии, признательно жмут ему руку". Больше Лысенко горох не сеял. Он отказался. Но его не выгнали с работы. Напротив, ему дали помощников. Лысенко начал изучать влияние температурного фактора на развитие растений. Наблюдал недолго. С осени по весну. Выпустил брошюрку.

Уже через год после этого Лысенко выступает в Ленинграде на огромном Всесоюзном съезде по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству. На этом съезде председательствует Вавилов. С большой речью на открытии выступает Киров. Лысенко в своем докладе в этой аудитории заявляет, что он пришел к революционной идее, которая произведет переворот во всем сельском хозяйстве. Суть в том, что, если подержать семена озимой пшеницы на холоде, их можно сеять весной как яровые. Лысенко утверждает: все доказано, можно переходить к практике. В "Ленинградской правде" в репортаже со съезда имя Лысенко не упоминается. Зато через три месяца центральная пресса пишет. "Колхозник артели "Большевистский труд" на Полтавщине Денис Никанорович Лысенко (отец Трофима Лысенко) высеял весной два мешка озимой пшеницы, закопанной в снег на всю зиму, и будто бы собрал невиданный ранее урожай".

Поговаривали, что Денис Никанорович закапывал зерно не в целях эксперимента, а в надежде укрыть его во время раскулачивания. Но это вроде как уже не важно. Летом, 21 июля 1929 года, еще до сбора урожая, об успехах колхозника пишет "Правда". Потом статьи в газете "Экономическая жизнь". Через два месяца в "Правде" о том же — статья наркома земледелия Украины Шлихгера. Нарком пишет:

"Соседи, узнав, что старик Лысенко посеял в мае озимую пшеницу, решили, что он сошел с ума — "задурiв старий". Но молва о "чудесном посеве" росла по мере роста озимых". Кроме того, из текстов всех статей получалось, что, может быть, специальное зерно привез отцу его сын Трофим. Лысенко, по дороге на съезд генетиков в Ленинград. Или сын-ученый велел отцу морозить зерно. А кроме того, писали, что старик Лысенко со снопиком пшеницы, выращенной благодаря сыну, приезжал в Наркомат земледелия. Нарком земледелия прямо пишет: "Открытие агронома Лысенко превращает озимые культуры в яровые". Слово "открытие" в научном лексиконе предполагает длительное подтверждение в ходе эксперимента. Но поспешность наркома земледелия Украины в 1929 году можно понять. Украина после начала коллективизации напрочь лишена хлеба. Наркому хочется чуда. А тут старик Лысенко со своим сыном и фантастическими цифрами урожая. Ученые относятся к разговорам о лысенковском открытии уважительно, но осторожно. Мол, и раньше было известно о холодной обработке зерна, но внедрять это в широких масштабах преждевременно. Началась было дискуссия в "Сельскохозяйственной газете". Конец ей положила статья 19 ноября 1929 года под броским заголовком "Яровизация озимых — новое завоевание в борьбе за урожай. Опыты Лысенко вплотную подводят нас к решению зерновой проблемы". Очевидно, что такова официальная точка зрения.

То, что открытие Лысенко не приносит плодов, никого не смущает.

В конце 1929 года под Лысенко создают большую лабораторию в Одесском институте селекции и генетики. Именно здесь Лысенко заявляет: новому селу нужна новая наука, и он ее создаст. Это 1930 год. Самый разгар коллективизации. Полный слом всего, что было раньше в деревне, неразбериха. В этой неразберихе Лысенко призывает сеять озимую пшеницу весной. Он сочиняет нехитрую анкету, рассылает ее по колхозам, чтобы несчастные деревенские жители отслеживали собственную работу. Полным ходом идет раскулачивание, загон людей в колхозы, а тут эти анкеты. Их заполняют случайными цифрами. Цифры ничего не отражают. Партийные органы прессуют. В газетах появляются лозунги: "Дадим по рукам антияровизаторам. Враг у стен амбара". В каждой колхозной анкете цифры преувеличены "немножко". Общий обман гигантский. На Лысенко обращает благосклонное внимание нарком земледелия СССР Яковлев.

В 1937 году в статье "Мой путь в науку" в газете "Правда" Лысенко честно напишет: "Имея способности и желание, в нашей стране легко стать ученым. Сама советская жизнь заставляет становиться а той или иной степени ученым. У нас очень трудно и даже невозможно провести резкую, непереходимую грань между учеными и неучеными".