Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

Главный лысенковский принцип: выдвинуть фантастическую идею и, не дожидаясь ее реализации, вовремя вытеснить ее другой, еще более фантастической и потрясающей воображение. Скажем, можно увеличить урожайность всех без исключения сортов, если перемешать наследственные задатки растений. Это очень просто. Нужно только, чтобы все колхозники взяли в руки пинцеты, обрывали чешуйки на цветках, удаляли пыльники, то есть кастрировали растения и давали им оплодотворяться пыльцой, носящейся в воздухе. Колхозников начали учить. Они были не в курсе, портятся или обновляются семена от их действий. Но колхозникам записывают трудодни за работу, и они ползают на коленках по полям. Лысенко выпускает собственный журнал "Яровизация". Он публикует письма-отчеты колхозников. "Недавно прошли 4-дневные курсы по селекции. Приехав домой, я подготовила себе 5 женщин. Прокастрировали мы 3400 колосьев и каждый обозначали ленточкой и флажком с фамилией. Председатель колхоза привел фотографа, который сфотографировал нас за работой". Подпись: Анна Михайловна Ткач, зав. Хатой-лабораторией.

Председатель Криворожского горсовета Чебукин шлет телеграмму Лысенко: "Кастрировано 129 тысяч колосьев яровой". Лысенко рапортует в ЦК и Наркомзем, обещает громадную эффективность. Через год результатов нет. Лысенко пишет: "Узким местом стало наличие пинцетов. Спрос на пинцеты в СССР возрос в десятки раз. Промышленность должна удовлетворить спрос на пинцеты". Пока не хватает пинцетов, решили работать ножницами. На сессии ВАСХНИЛ в 1936 году Лысенко говорит: "Нам потребуется для этого дела 500 тысяч ножниц. И необходимо подготовить 500 тысяч колхозников". Но ножниц тоже нет. Возвращаются к пинцетам. В газетах печатаются советы колхозным кузнецам, как самим изготовлять пинцеты. Лысенко уже заявляет. "Нам потребуется 800 тысяч пинцетов и 800 тысяч колхозников".

Кроме того, пшеницу легко можно превратить в овес, овес в овсюг, граб в лещину, сосну в ель, ель в сосну, а из яиц пеночки может вылупиться кукушка.

Авантюрный, не отработанный ни наукой, ни крестьянской практикой оэеф пасивых (извините, посев озимых), так же как и посадка картошки в середине лета, внедряется повсеместно правительственными постановлениями. Перепорчены основные сорта зерновых культур, что на много лет вперед снижает их урожайность. И это при том, что после раскулачивания сортового зерна в стране и так почти нет. Эта вакханалия в деревне была бы невозможна, если бы не раскулачивание. Опытные, практичные, ответственные за свое хозяйство крестьяне остановили бы безумие. Теперь их нет. Они сосланы вместе с потомством, и землю некому защищать.

Был и второй фактор, который обеспечил востребованность Лысенко. Голод 1931–1933 годов, карточки 1934-го, новая волна голода в 1936-м делает лысенковские обещания хлеба и картошки психотерапией для населения. Власть в целях самозащиты раскручивает этого народного академика.

Трофим Лысенко на всю жизнь сохранит презрение к образованию, к книге. Он никогда не сдает никаких экзаменов, положенных для получения научной степени, принципиально не пишет ни кандидатской, ни докторской диссертаций.

В конце 50-х годов он будет хвалиться, что на него работает большой штат переводчиков, и при этом приговаривает: "Только на труда этих бусурман коситься нечего. Своим умом до всего надо доходить и пореже на авторитеты полагаться, в особенности на западные, а то не ровен час и не туда заведут". Но необразованность Лысенко никогда не мешает ему понимать, чувствовать логику советской системы.

Академик Лысенко

В 1935 году Лысенко выходит на трибуну в Кремле на встрече Сталина с ударниками сельского хозяйства. "Товарищи, — говорит Лысенко, — вредители-кулаки встречаются не только в вашей колхозной жизни. Не менее закляты они и для науки. Немало пришлось кровушки попортить во всяческих спорах с так называемыми "учеными".

И в ученом мире, и не в ученом, а классовый враг — всегда враг". Зал разражается аплодисментами, хотя Лысенко делает публичный донос на своих коллег. Лысенко продолжает: "Многие ученые говорили, что колхозники не могут заниматься генетикой, потому что для этого надо закончить институт. Но это не так. На основе единственно научной методологии, единственно научного руководства, которому нас ежедневно учит товарищ Сталин, это дело вытягивается колхозами". Лысенко заканчивает: "Я уверен, что плохо изложил вопросы по генетике. Я не оратор, я только яровизатор".

Сталин встал с места и крикнул: "Браво, товарищ Лысенко, браво!"