Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953

О делении урана советские ученые узнают с некоторым опозданием. Большой террор 1937–1938 годов означал не только физическое уничтожение в том числе и людей советской науки. С началом волны массовых репрессий свернуты международные научные контакты. Специальные журналы поступают в СССР с опозданием на шесть-восемь недель. Когда информация о делении ядра наконец приходит, она вызывает у советских физиков огромное воодушевление. Они идут теми же путями, что и мировая наука. Бее в будущем знаменитые имена советского атомного проекта уже на поверхности. Курчатов с 1932 года возглавляет отдел ядерной физики в ленинградском физтехе у Иоффе. У Курчатова в отделе начальники лабораторий — Абрам Алиханов, Лев Арцимович, Дмитрий Скобельцын. Все трое — будущие академики. Сотрудник Курчатова Флеров и его коллега из Радиевого института Петржак в Москве на станции метро "Динамо" проводят эксперимент по спонтанному делению и первыми доказывают явление, предсказанное Бором и Уиллером. Из физтеха Иоффе выделяется Институт химфизики. Его возглавляет друг Петра Капицы Николай Семенов, будущий нобелевский лауреат. В этом институте — Харитон и Зельдович, будущие академики.

Слева направо: И. Курчатов, Д. Скобельцын, Л. Арцимович, А. Алиханов

Под влиянием работ Харитона и Зельдовича физики Маслов и Шпинель в октябре 1940 года подают в бюро изобретений Народного комиссариата обороны СССР секретную заявку на изобретение "Об использовании урана в качестве взрывчатого и отравляющего вещества". В 1940 году заявка получает отрицательный отзыв.

Большинство советских ученых в это время к использованию ядерной энергии относятся скептически.

Как ни странно, куда более практично на эту проблему смотрят ученые старшего поколения.

12 июня 1940 года на имя заместителя председателя Совета народных комиссаров Булганина пишут письмо знаменитый русский ученый академик Вернадский, его друг директор ленинградского Радиевого института академик Хлопин и выдающийся минералог академик Ферсман. Все они принадлежат к русской дореволюционной академической науке. И именно они в 1940 году пишут в правительство: "Мы полагаем, что уже назрело время, чтобы правительство приняло ряд мер для технического использования атомной энергии, что обеспечило бы Советскому Союзу возможность не отстать от зарубежных стран. Важность вопроса об использовании атомной энергии вполне осознается за границей, и, по поступающим оттуда сведениям, в Соединенных Штатах Америки и Германии лихорадочно ведутся работы по этой проблеме и на них ассигнуются большие средства". Интересно, что именно послужило толчком к написанию письма. Эта ситуация как нельзя полно характеризует изоляцию, в которую загнана советская наука.

5 мая 1940 года газета "Нью-Йорк таймс" на первой странице публикует статью Уильяма Лоуренса под заголовком "Наука открыла громадный источник атомной энергии". Автор пишет: раз — об авангардных работах в Колумбийском университете столько что впервые полученными образцами U-235 и говорит, что эти работы окажут "колоссальное влияние на исход войны в Европе". Два — автор статьи говорит о работах по урану в Германии: "каждому немецкому ученому-физику, химику, инженеру приказано посвятить себя только этой работе". Сын академика Вернадского, Георгий, давно эмигрировавший из СССР, на момент выхода статьи преподает историю в Йельском университете. Он, зная об интересе отца к урановой проблеме, вырезает статью и отправляет ее в письме в СССР. Академик Вернадский получает письмо от сына, будучи в подмосковном академическом санатории "Узкое". Вернадский поражен полученной информацией. Он буквально бежит к Хлопину, который здесь же, в "Узком". Вот по мотивам этой полученной газетной статьи они немедленно пишут письмо в правительство и в Академию с требованием срочной разведки залежей урана. 26 июня 1940 года газета "Известия" публикует информацию о создании "тройки" — это традиционная для советской системы форма организации труда, — так вот на сей раз тройка состоит из Вернадского, Хлопина и Ферсмана. Сыну в США Вернадский пишет: "Спасибо за вырезку из "Нью-Йорк таймс" об уране. Это было первое известие об этом открытии, которое дошло до меня и до Москвы вообще".

В. И. Вернадский