Исторические корни волшебной сказки

Греймас обращает внимание на то, что все следствия испытаний (получение волшебного средства поп c2, ликвидация недостачи поп с, и узнавание поп c1), а потому и сами испытания направлены на преодоление вредоносных результатов отчуждения. Главным результатом описанной редукции функций Греймас считает выделение парадигматических структур и выявление возможности двойного анализа — семического к семантического, что ведет к двум уровням значений. Не ограничиваясь этим, Греймас пытается (с помощью структурного анализа, одновременно синтагматического и парадигматического, пользуясь леви-стросовским методом корреляций и его теорией медиации) проникнуть в самую суть волшебной сказки как целого, в ее общий смысл. Диахронически (синтагматически) инициальная серия А С коррелирует с финальной С А: в мире без закона-договора А ценности С перевернуты; восстановление ценностей открывает путь для восстановления закона. Ахронически возможна корреляция А: A = С: С, означающая, что отсутствие и наличие общественного договора так же соотносятся между собой, как отсутствие и наличие ценностей. По мнению Греймаса, правая часть формулы выражает индивидуальную сферу обмена ценностями, альтернативу «отчужденного» человека и человека, пользующегося полнотой ценностей. Левая же часть не только выражает договорную организацию общества, но и постулирует наличие индивидуальной свободы, проявляющейся в нарушении запрета. Таким образом как бы устанавливается двойная корреляция между свободой личности и отчуждением, отказом от свободы личности и установлением порядка. Восстановление порядка необходимо для реинтеграции ценностей.

Испытание — борьба является, по Греймасу, не только синтагматически промежуточным членом между А С и С A, но, посредником трансформирующим структуру

Испытание осуществляет операцию отрицания негативных членов и замещения их позитивными. Испытание оказывается функциональным, динамическим и антропоморфическим выражением сложной значимой структуры, включающей и негатив и позитив. Медиативность F выражается и в отсутствии к нему функциональной пары. Действия героя в ходе испытания свободны, заключают в себе выбор и необратимость: черты, определяющие историческую деятельность человека, — этому соответствует отсутствие импликативной связи между А и F, их объединение только через следствие. Таким образом, обнаруживается медиативная роль сказки в целом. Она разрешает противоречия между структурой и поступками, непрерывностью и историей, обществом и личностью. В анализе мифа (на примерах индейцев-бороро, взятых из книги Леви-Строса «Сырое и вареное») Греймас стремится использовать свою интерпретацию пропповского анализа сказки для того, чтобы выявить не только парадигматику, но и синтагматику мифа. Он исходят из обязательного негатива в первой половине сказки и позитива во второй (дихотомия временной протяженности рассказа до — после).

В первой половине основным темам предшествует вступительная часть, а во второй с основными темами коррелирует заключительная часть. Но вступительная и заключительная части остаются за пределами основного тематического корпуса. Греймас делит повествовательные функции на три категории: договорные, действенные (т. е. испытания) и отъединительные (т. е. уходы и возвращения). Кроме того, Греймас предлагает выделить две повествовательные манеры — «обманчивую» и «правдивую».

Идя по стопам В. Я. Проппа, Греймас сопоставляет более или менее самостоятельные фрагменты повествования с функциями и с дистрибуцией ролей между персонажами в рамках того же эпизода. Это дает ему возможность проследить механизм перемены ролей того же самого персонажа, что оказывается очень существенным для понимания общего смысла сюжета. Так, например, в анализируемом мифе бороро сын, совершивший кровосмешение и навлекший на себя гнев отца, в конце концов оказывается положительным героем и его месть отцу за преследования вызывает сочувствие. Греймас трактует этот переход как смену ряда «договорных» функций (задержка «договора», его разрыв, появление нового «договора», т. е. новой фазы «игры согласий и отказов») и обмен ролей между отцом и сыном в результате двойной трансформации: отец из подателя и субъекта становится получателем и вредителем, а сын наоборот.

Главный теоретический пафос исследователя состоит в выяснении взаимоотношений и взаимопроникновений дискурсивной и структурной изотопий, т. е. сопоставление повествовательных диахронических множеств с определенными трансформациями глубинного содержания. Для раскрытия содержательных единств привлекается мифологический словарь и ряд культурно-этнографических кодов (естественный, пищевой, сексуальный и т. п.). Между кодами в свою очередь устанавливаются сложные корреляции. При этом обнаруживается промежуточность в характеристике героев, соответствующая их посреднической роли между мифологическими полюсами в конечном счете — между жизнью и смертью (по Леви-Стросу). На этой стороне анализа Греймаса в рамках статьи о структуре сказки нет возможности останавливаться.