Исторические новеллы

— Не принято у сынов Иакова гаданье. Зачем мы станем нарушать этот обычай, да и не лежит у нас к гаданью сердце. Поэтому возьми монету и иди домой, а если у тебя дети, купи им еду и накорми их. Найди себе работу в поле или дома, любую работу, на которую ты способна, и не смей больше гадать, не греши. Близок день, когда во всех границах Израилевых будет полностью и повсеместно запрещено всякое чародейство и гаданье.

Ахьё добавил от себя:

— Следуй словам этого господина, и будет тебе благо.

Женщина взяла деньги и повернула в сторону города, немного отдалилась от них, обернулась, показала язык и стала выделывать своим телом непристойные движения.

Саул сказал Ахьё:

— Когда я стану господином этой страны, я положу конец всяким гаданьям, чародейству, колдовству, израильтяне будут уповать на одного лишь Бога, на великодушие сердца и силу рук, данные им от Бога.

— Даст Бог, и сбудутся все слова твои, господин мой! — сказал Ахьё.

XII

Оттуда они прибыли в город Раму, который находится на земле Цуф, — город провидца. И было то под вечер, перед заходом солнца, когда земля вся была освещена его лучами. Издали им показалось, что будто стадо черных верблюдов расположилось на отдых, но, приблизившись, они разглядели, что это не верблюды, а шатры пастухов, прибывших сюда из пустыни пасти свое стадо после жатвы, как это издревле было принято у отцов их. Был разгар лета, и вся трава в пустыне выгорела.

— Пойдем к пастухам и заночуем у них, — сказал Саулу Ахьё. — У нас и деньги кончились, в сумке всего две монеты в четверть сикля каждая. За четверть сикля нас накормят, а на вторую монету купим себе пропитание на обратную дорогу.

— Мы ведь до сих пор так и не нашли следов ослиц, — сказал Ахьё своему господину, желая тем убедить его вернуться домой.

Ничего не ответил Саул на эти слова Ахьё, которые он просто не желал слышать.

Пастухи впустили их с радостью и сердечной простотой, усадили в самом центре лагеря, у костра, вокруг которого расположилось все стадо. Над костром, на металлическом пруте висел медный котел, охваченный со всех сторон пламенем. Было слышно, как булькает в нем вода и позвякивает крышка, и резкий запах, исходящий из котла, ударял в нос.

Саул и Ахьё с удивлением переглянулись: они никак не могли определить по запаху, что варят пастухи.

Старший пастух сказал:

— Это — напиток, который мы переняли у кочующих измаильтян из пустыни Негев. Он изготовляется из трав, он горек, но приятен и поддерживает усталого человека.

Сидящие в кругу пастухи всячески старались подтвердить сказанное старшим пастухом.

Один из пастухов поднес гостям масло и лепешки с сыром, сушеные финики и горячее молоко, затем каждому дали в глиняных сосудах немного горькой настойки. Саул и Ахьё попробовали отпить этого напитка, но горечь пришлась им не по вкусу, и они отставили в сторону поданные им сосуды.

Пастухи смеялись, а старший из них сказал:

— Не привыкли вы, сыны мои, к этому напитку. Он и нам вначале казался горьким, но постепенно, после того как попробовали мы его несколько раз, горечь превратилась в сладость, и теперь мы все пьем его с наслаждением.

Сидящие вокруг подтвердили это.

Беседуя о том о сем, Саул убедился, что пастухи не лишены мудрости.

Седой пастух рассказал, что говорят в народе о провидце: что иссякают у того силы вести паству, что не может он больше быть поводырем своему народу, как в прежние дни, а между тем филистимляне подняли голову, амалекитяне, аморреи и амонитяне втайне плетут козни, чтобы напасть на Израиль и подчинить его себе. Сыны наши грешили в бытность их судьями в северных городах, переняли от чужаков их нравы и повадки, поселились возле Беер-Шевы и там тоже сдружились с племенами пустыни, сынами арабскими, умножили табуны и стали брать в жены дочерей тех племен, а своих братьев, евреев, стали давить непосильными налогами. Народ больше не внемлет словам провидца, хотя еще и боится его суда. Есть много таких людей в пустыне и на равнине, которые требуют от провидца, чтобы он поставил царя над Израилем. Они хотят царя, который будет судить их и водить их на войну, и тогда они станут, как все народы, и преуспеют.

Когда Саул спросил старика, что он сам думает об этом, ответил ему старик:

— Мы — потомки колена Реувенова, скотоводы, а не воины. Много лет сидели мы спокойно на своих пастбищах и жили по законам скотоводов, а теперь нас притесняют сыны Юга, промышляющие грабежом на своих быстроногих верблюдах, а верблюды их приучены к войне. Одна у нас надежда на наших храбрых братьев из других колен. Если сочтут они правильным, чтобы над ними властвовал царь, который устрашит кабанов и волков среди нас и вовне, то и нам будет хорошо, и мы дадим на это согласие и будем жить под его защитой, пасти наши стада и жить, как все наши братья. До нас дошло, что провидец вернулся из Беер-Шевы и завтра будет большое жертвоприношение в Раме. Может быть, на этом празднестве и свершится что-то.

Помолчав немного, как бы проверяя свои слова, он продолжил: