Исторические очерки Дона

21-го сентября 1818-го года Денисов напомнил Императору о разговоре на Дону, и просил об учреждении особой комиссии из четырех членов для «удобнейшего и равномерного распределения земельных угодий; устройства финансовой части в Войске с тем, чтобы расход был не на волю случая и желания, а на непреложных правилах. Разные войсковые по внутренности распорядки (древние обычаи) размножить письменно, дополнив правилами, с настоящим временем согласными и сохранив всю древность их установления».

10 марта 1819-го года последовал ответ на просьбу Денисова. Государь полагал устроить на Дону «особливый Комитет, который рассмотрел бы все ранее изданные для войска указы и постановления, и, сообразуясь с ними, составил бы „новое войсковое положение…“» Во главе комитета ставился Русский генерал-адъютант Чернышев. Чернышев был чужой войску. Он соприкасался с Донцами только во время заграничного похода, когда к отрядам, ему вверяемым, придавались донские казачьи полки. При Чернышеве был назначен состоять чиновник, статский советник Болгарский.

Денисов откровенно отписал Государю, что, «по крайней простоте здешнего народа, введение посторонних членов может повергнуть его в рассуждения, простым людям свойственные, ибо сколь бы комиссия ни тайно производила суждения и положения свои, но забираемые о делах справки и обозрения дадут случай к заключению по уму их…»

Денисов считал, что комиссия из одних «местных жителей», то есть казаков, чисто казачья, лучше исполнила бы работу. К его слову не прислушались, и 1-го мая 1819-го года «Комитет об устройстве Войска Донского» открыл свои действия. Председателем Комитета был атаман, членами — генерал-адъютант Чернышев, генерал-лейтенант Карпов, генерал-майор Черевков, полковник Андриянов, подполковник Шамшев и статский чиновник Болгарский.

Сейчас же по Дону поползли слухи, неблагоприятные комитету. Все три донские «течения» заволновались. Зашептались о превращении войска Донского в общерусскую губернию, а казаков в крестьяне и закреплении их на земле. Шептали и об отобрании земель у дворян. Дворянство было восстановлено против комитета и против атамана.

Заседания комитета были тайные. Тем более самых разнообразных слухов ходило по Новочеркасску. Говорили, что Чернышев указывал на незаконность дворянской организации на Дону, на чрезмерное размножение донского дворянства и на отстранение дворянами казаков от участия в местном управлении. Говорили, что Чернышев доказывал, что «пространство земель и вод, владеемое Донским войском, есть древняя общественная его собственность, дарованная от Монарших щедрот за верную службу и составляющая главную Донских казаков привилегию».

И точно — Чернышев указывал Комиссии на грамоты Петра Великого от 21-го сентября 1704-го года и Екатерины Великой от 28-го мая 1775-го года, освящавшие неприкосновенность этой привилегии. Чернышев писал в Петербург: «Сие общественное достояние никогда не принадлежало частно лицам, Донское войско составляющим, но всему обществу казаков». Чернышев не хотел мириться с тем, что до 1000 и более десятин было у помещика, а у казака 10, 8, 7 и даже менее десятин. Чернышев писал: «Донской народ угнетен беззакониями всякого рода… Сей народ полагает всю свою надежду только на нас…» То есть, на него и на Болгарского, чужих войску лиц.

Комитет раскрыл и довел до сведения Государя много крестьянских жалоб на притеснения и угнетение от помещиков. На запрос по поводу этих жалоб атаман произвел следствие и донес, что «крестьяне не изобилуют хлебом, но бедности нет; они впали в бедность от лености и пьянства, и на господ работают только три дня в неделю…»

В ответ на эту отписку Денисова Комитет министров поручил атаману наблюдать, чтобы «помещики на Дону не налагали на крестьян работы более положенного, и не дозволяли себе жестокого обращения».

Денисов по «древнему войсковому обычаю» разослал полученный им через Комитет министров рескрипт для руководства по станицам.

Он стал известен крестьянам. Те поняли его, как объявление «воли», как свободу от помещиков. Начался ряд открытых бунтов против помещиков.

Весною 1820 года поднялись крестьяне князей Орловых. Усмирять их были посланы полки, собранные для отправления на смену на Кавказ. Во время их отсутствия возмутились крепостные у Мартыновых в слободе Голодаевке Миусского округа. Несколько тысяч крестьян, вооруженных чем попало, ушло из слободы и стали лагерем вне селения. Туда был отправлен Атаманский полк. Генерал-адъютант Чернышев решил показать личный пример и поскакал с полками, возвращавшимися после усмирения крестьян князей Орловых, эскадроном Лейб-гвардии казачьего полка и солдатским пехотным полком к Голодаевке. При приближении этого отряда крестьяне разошлись по домам и смирились.

Бунты были подавлены тем легче, что казаки не сочувствовали крестьянам. В них видели они людей, незаконно и не по праву живущих на казачьей земле. Движение крестьянское было чуждо казакам, не знавшим крепостного права.