Исторические очерки Дона

«Ах ты, батюшка, воеводушка.
Ты за что на нас прогневался?
Или сделали тебе изменушку,
Изменушку, переменушку?
Ты зачем у нас коней побрал,
Ты коней побрал, по полкам раздал,
Ты по тем полкам, по гусарским?
Ты полковника у нас разжаловал,
Есаулушков на часы ставил.
Аль мы в чем тебе прослужилися?
— Я затем у вас коней обрал,
Я коней обрал, по полкам раздал,
Что во всех полках кони выпали,
Генералушки все приопешили,
Лямочки на плечах несут,
А орудия на себе ведут»…

Позднею осенью 1790-го года турецкая тридцатитысячная армия укрылась в крепости Измаиле на Дунае. Отлично укрепленная французскими инженерами, крепость эта считалась неприступной. В ней было около трехсот орудий, большие запасы продовольствия, командовал войсками, в крепости находившимися, поседелый в боях Айдос-Мехмед-паша, человек твердый и бесстрашный.

Русский осадный корпус в 30 000 человек, в том числе 13 000 пеших казаков, был без осадных орудий, боевых припасов не доставало. Продовольствия было недостаточно.

Был ноябрь. Лили дожди. Войска стояли в палатках. Кругом была непролазная грязь, много солдат было больных. В эту-то пору к осадному корпусу прибыл Суворов. Он приехал верхом на казачьей лошади в сопровождении одного казака, везшего в руках небольшой узелок — все имущество Суворова. Шел проливной дождь. Плащ на Суворове старый, ветхий — солдаты называли его «родительским» — промок насквозь; сам Суворов был в дорожной грязи… Он объехал крепость, осмотрел войска. Ему было приказано взять Измаил. Требовали от него невозможного. Это понял Суворов, но не растерялся. Понял одно — брать осадой бесполезно. Надо брать открытым приступом, неприступную крепость брать голыми руками.

30-го ноября Суворов приказал своему корпусу готовиться к штурму крепости. Строили 40 штурмовых лестниц и 2000 фашин. Суворов в сопровождении казака Ивана постоянно ездил по работам, подъезжал к солдатам и казакам, и говорил:

— Валы Измаила высоки, рвы глубоки, а все-таки нам нужно его взять. Такова воля матушки Государыни.

Солдаты смотрели на своего корпусного командира и говорили уверенно:

— С тобой возьмем! Чего там!

7-го декабря Суворов послал начальнику крепости записку с предложением сдать Измаил:

— «Сераскиру, старшинам и всему обществу, — писал Суворов, — с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на размышление — воля; первый мой выстрел — уже неволя; штурм — смерть. Что оставляю вам на размышление…»

— Скорее Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил, — отвечали турки.

9-го декабря Суворов в своей палатке собрал генералов на военный совет. Собралось тринадцать генералов. Младшим из них был Донской генерал-майор Матвей Иванович Платов. Суворов коротко рассказал о положении дел, серьезности и опасности открытого штурма, о невозможности продолжать осаду и предложил высказаться, начиная, как то было принято на таких советах, с младшего.

Платов встал, смело и отчетливо сказал:

— Штурмовать!

Все остальные генералы подтвердили мнение Донского генерала.

Суворов встал, обошел всех, перецеловал, вышел из палатки и, обращаясь к генералам, отдал короткий приказ:

— Сегодня молиться, завтра учиться, послезавтра или победа, или славная смерть.

На 11-е декабря был назначен приступ всех войск. Для атаки с суши было приготовлено шесть колонн, три колонны с резервом шли со стороны Дуная для высадки. Пятая колонна состояла из Донских казаков. Донцы шли наравне с пехотою, за неимением оружия они шли с укороченными пиками, а те, которые несли лестницы и фашины, шли и вовсе без оружия. Колонна эта была разделена на две части — одною командовал Платов, другою Орлов.

Ночью на 11-е были вызваны охотники идти и засыпать рвы фашинами. Вышли самые отчаянные казаки.

За ними двинулись колонны штурмующих войск и стали у крепости, ожидая сигнала для начала приступа.

Была зимняя, темная, хмурая, беззвездная ночь. Казаки пожимались от холода и от волнения ожидания.

Вдруг, шурша, взвились к небу ракеты и лопнули высоко в небе, в черных тучах. Полки кинулись на штурм…

Первыми взобрались на стены Измаила Платов, Орлов, Денисов и войсковые старшины Греков и Краснов.

Началась рукопашная свалка.

Когда наступило хмурое зимнее утро, крепость была в руках Русских войск. Бой шел в тесных улицах. К часу дня войска достигли середины города. В улицах турки были перебиты. Они оборонялись в главной мечети, в двух больших караван-сараях (гостиницах) и в срединном замке — Табия. Наконец, и там сопротивление было сломлено, и турки стали сдаваться.