Исторические очерки состояния Византийско–восточной церкви от конца XI до середины XV века От начала Крестовых походов до падения Константинополя в 1

Вскоре не оставалось никакого сомнения, что Магомет решил Сделать нападение на Константинополь и стереть с лица земли остатки существования христианской державы по соседству. Но эта очевидная опасность нимало не пробудила энергии греков. Эти Последние как будто знать не хотели о грозившей им опасности. Меры предосторожности, о которых народ должен был бы ежеминутно заботиться, откладывались до другого времени, и греки Закрывали глаза перед висящей над их головой грозой. Это тем удивительнее, что они не могли рассчитывать на дружественную помощь со стороны Европы. Между теми государствами, от которых можно было бы ожидать помощи, одни были слишком слабы, другие слишком далеки от театра борьбы, одни считали опасность воображаемой, а другие неотразимой.[1110] Византии приходилось довольствоваться теми силами, какие находились внутри ее, но Византия и без того была не богата народонаселением, а близкая опасность еще намного уменьшила численность защитников столицы и миниатюрного царства. Многие из простонародья и несколько византийских аристократов имели низость покинуть свое отечество в минуту опасности,[1111] а корыстолюбие частных богачей отказало императору в тех скрытых сокровищах, которые теперь могли бы идти в дело и которые впоследствии достались победителю.[1112] Бедный и оставшийся в одиночестве монарх все же готовился к борьбе со своим грозным врагом. Интересно будет узнать, сколько нашлось лиц, оказавшихся готовыми защищать столицу от натиска неприятелей. В последнюю эпоху своего существования Константинополь все еще имел более чем 100–тысячное население. К сожалению, на эту цифру указывают не списки сражавшихся, а списки взятых в плен. По приказанию императора были собраны на улице и в домах сведения о числе граждан и даже монахов, способных и готовых взяться за оружие для защиты своего отечества. Составление этих списков было поручено известному уже нам Франце, который после тщательного записывания имен со скорбью и изумлением донес своему государю, что число защитников отечества ограничивается четырьмя тысячами девятьюстами семьюдесятью тремя греками.[1113] Цифра точная, до того точная, что было отчего прийти в отчаяние каждому патриоту того времени. Но для историка настоящего, нашего времени, такой факт невольно представляется чем‑то комическим. Как! Неужели пресловутая Византийская империя дожила до того, что всем военным силам Оттоманской империи могла противопоставить лишь 4 973 защитника отчизны. Как! Неужели обширнейший в свете город, имевший в окружности около шестнадцати миль, должна была защищать буквально кучка всякого сброда, вооруженная кой–чем — заржавленным оружием, отысканным где‑то в арсеналах? Можно представить себе положение последнего византийского императора, сражавшегося за отечество во главе разношерстной толпы, едва–едва владевшей оружием? Такой факт кажется какой‑то сказкой, а не былью. Существовали особые причины, по которым жители Византии не хотели брать на себя опасного дела — борьбы со врагом, но это такие причины, которые показывают, что народ византийский отупел, испортился, настолько нравственно измельчал, что ожидать от него и теперь, И в будущем решительно было нечего. Большинство жителей было уверено, что защищать столицу нет необходимости. Одни при виде наступления врага пришли в отчаяние и махнули рукой, «будь что будет», решили они. Эти освоились с мыслью, что город должен пасть, что такова воля Провидения. Их воображению везде чудились ясные знаки божественного гнева, грядущего на империю. Метеоры, кометы, всякого рода вздорные предсказания или, точнее, «болтовня старых кумушек» приводили их в полное отчаяние. Между людьми этого сорта распространилась молва, что в архивах Константинополя найдено пророчество императора X в., Льва Мудрого, в котором будто бы с очевидностью предвозвещено, что столица должна пасть — и пасть именно в настоящее время.[1114] Другая часть народа тоже не хотела и пальцем пошевелить для защиты государства. Среди суеверного народонаселения был пущен слух, что будто упала с неба грамота, в которой сказано, что не нужно противодействовать врагу, а ожидать времени, когда Сам Бог поразит нечестивых оттоманов; какие‑то пустомели разглашали, что будто в таинственной грамоте сказано, что когда турки проникнут в Константинополь и дойдут до колонны Юстиниана, помещающейся на площади Софийского храма, то сойдет ангел с небеси с мечом в руке, и турки немедленно обратятся в бегство; мало того, греки легко изгонят их изо всей Греции и прогонят до границ Персии.[1115] Как ни нелепы были эти и подобные толки, византийская чернь охотно верила этим вздорам и беспечно предоставляла врагу Простор и свободу действий.