Исторические очерки состояния Византийско–восточной церкви от конца XI до середины XV века От начала Крестовых походов до падения Константинополя в 1

Но главным средством, с помощью которого Мануил дает торжество своему мнению над прочими, был собор, собранный императором в 1166 г. в Константинополе. В этом соборе должны были Принять участие патриархи: Константинопольский (Лука), Антиохийский и Иерусалимский, а также все епископы, какие только Проживали в Константинополе. Собор имел семь заседаний. На Первых заседаниях председателем был сам император, окруженный Принцами и двором.[317] Собор открылся 2 марта 1166 г. На первом [318] заседании деятельность собора выразилась в том, что каждый из епископов, за исключением патриархов, по одиночке был спрашиваем: как понимает он слова Господа: «Отец более Меня есть». Большая часть епископов, под давлением императорского авторитета, высказала себя в пользу мнения, коему благоприятствовал Мануил. Впрочем, некоторые епископы осмелились поддержать и другие из прежде исчисленных нами воззрений по вопросу, но они не держались за эти воззрения настойчиво, а из предосторожности прибавляли, что они не отказываются принимать и другие толкования отцов. В заключение дали свои объяснения трое патриархов, и прежде других — Константинопольский. Патриархи высказались в смысле мнения Мануйлова, т. е., что Христос называет Себя меньшим в сравнении с Отцом по своей божественной природе, но также и по человеческой природе. При этом патриархи потребовали, чтобы и другие епископы, которые высказались нерешительно, прямо и без обиняков выразили свое мнение по вопросу. Это требование привело к тому, что все епископы согласились с императорским воззрением.[319] В следующее заседание собора под определениями его подписались император Мануил, три патриарха и 50 митрополитов и епископов.[320] На третьем заседании ввиду того, что на ближайшее воскресение падал известный, установленный в Греции, в память победы над иконоборцами, праздник Православия, положено было к другим анафематствованиям и возглашениям вечной памяти, совершаемым в этот день, присоединить новые четыре определения, заключавшие в себе или анафему, или возглашение вечной памяти тем партиям, которые так или не так относились к спорному вопросу. Положено было и на будущее время всегда читать эти определения в неделю Православия.[321] Дальнейшие деяния собора заключались в следующем: на одном из них определеннее провозглашена была анафема против всех, кто не разделял мнения императора, именно объявлена была «анафема всякому, кто большинство Отца перед Сыном не относит также и к человеческой природе Сына».[322] На другом из заседаний Никейский митрополит Георгий за сопротивление возобладавшему мнению подвергнут был отлучению на год.[323] Мануилом издан был указ, которым все подданные императора под опасением наказаний обязывались следовать соборному определению.[324] Об этом Никита Хониат говорит так: «Утвердив свое определение, как пламенным лечом, красной грамотой, угрожавшей смертью и отлучением от Церкви тому, кто осмелится даже сам про себя вникнуть в этот предмет, — не говорим уже о тех, кто стал бы явно противоречить И роптать, — император Мануил вслед за тем, по совету некоторых своих приверженцев и льстецов, вырезал это определение на каменных досках и поставил их в Софийской церкви».[325] Рассказывая вкратце об этом споре, Никита Хониат сильно порицает Мануила за участие в нем, указывая в императоре упорство и деспотические поползновения, и всякий согласится, что историк прав. Но вот вопрос: можно ли похвалить византийскую иерархию, столь склонную следовать посторонним внушениям по вопросам богословским?[326]