Исторические портреты

Подчиняясь царскому рескрипту, Сенявин попел эскадру на Корфу. Там уже вовсю хозяйничали французы. Погрузив войска, Сенявин спешил выйти в море, наступала пора осенних штормов в Атлантике, а почти все корабли сенявинской эскадры пообветшали, не хватало рангоута и добротных парусов, многие суда требовали срочного ремонта. Кроме того, Сенявин с тревогой ждал известий о разрыве, после Тильзита, отношений с Англией. Адмирал надеялся, что в Петербурге, хоть на время перехода эскадры на Балтику, не допустят открытого конфликта с англичанами.

16 сентября 1807 года эскадра покинула остров Корфу. «Трогательным было прощание жителей с россиянами. С балконов сыпались на солдат цветы, иногда печальное молчание прерывалось голосом признательности и благодарности. У пристани, когда солдаты садились на гребные суда, каждый прощался со своим знакомым, просили не забывать друг друга, обнимались и плакали».

Средиземное море эскадра миновала благополучно, но за Гибралтаром, в Атлантическом океане, она попала в полосу очень длительных, сильных штормов. Адмирал собирался, держась подальше от англичан, обогнуть Британские острова с запада на север и потом перезимовать в одном из портов Норвегии. Но штормы сделали этот план невозможным. Северные ветры не позволяли эскадре продвигаться вперёд, восточные отгоняли её далеко в море от берегов Пиренейского полуострова. Положение эскадры было крайне опасно.

27 октября ураганный шторм разметал корабли, гибель эскадры казалась неминуемой. На всех кораблях паруса висели клочьями, постоянно то с одного, то с другого судна адмиралу сигнализировали о повреждениях, которые нельзя было исправить в открытом море: корабль «Ярослав» дал знать, что не может держаться в открытом море и просил разрешения идти в ближайший порт; «Селафаил» сигнализировал, что имеет течь по 26 дюймов в час; «Ретвизан» поднял сигнал, что у него повреждён руль, что он не может следовать за эскадрой. На корабле «Рафаил», вспоминал В. Панафидин, «три обшивочные-доски прорвали болты, которыми были прижаты к кораблю; вода лилась рекою... Все помпы были в действии и едва могли отливать воду...».

Как только позволил ветер, Сенявин приказал идти в порт города Лиссабон. 30 октября, несмотря ни крепкий ветер и сильное волнение, эскадра благополучно вошла в реку Таго.

Португальский принц Жоан радушно встретил рус скую эскадру, помог, чем смог. Адмирал донёс Александру обо всём и сообщил, что корабли настолько ветхи, что раньше весны не смогут выйти в море. На следующий день английская эскадра блокировала Лиссабон и не пустила туда отставший шлюп «Шпицберген». Со стороны материка вошли в Лиссабон французы генерала Жюно. Португальский принц не захотел быть вас салом Бонапарта и отплыл с двором в Бразилию. Наполеону эта страна была нужна для удушения Англии континентальной блокадой. Поэтому ещё до прихода Жюно в Лиссабон он просил Александра через посла подчинить русскую эскадру Парижу, а заодно и приструнить.

«Было бы хорошо, если бы ваше величество уполномочили графа Толстого, посла в Париже, иметь власть над этой эскадрой, чтобы в случае необходимости можно было пустить их в ход, не ожидая прямых указаний из Петербурга. Это положило бы конец недоверию, которое иногда проявляют командиры к чувствам Франции».

Александр I не замедлил указать Сенявину:

«Признавая полезным для благоуспешности общего дела и для нанесения вящего вреда неприятелю, предоставить находящиеся вне России морские силы наши в распоряжение его величества императора французов, я повелеваю вам, согласно сему, учреждать все действия и движения вверенной начальству вашему эскадры, чиня неукоснительно точнейшие исполнения по всем предписаниям, какие от его величества императора Наполеона посылаемы вам будут».

Более того, осенью, когда французы под натиском десанта англичан отступали из Лиссабона, Сенявин получил инструкцию: