Исторические портреты

Всё внимание императрица уделяла южным границам, где главнокомандующим назначила своего любимца Потёмкина. Потому и решила отправить эскадру Грейга в Архипелаг. В то же время до неё доходили сведения о том, что шведский король Густав III, как она сама писала Потёмкину, «в намерении имеет нос задирать». Действительно, неуравновешенный и недалёкий король Швеции, которого за глаза называли сумасбродом и тупицей, имел далеко идущие намерения. Разглагольствуя о «рыцарском долге» возмездия за поражение своего предка, он мечтал о возрождении «великой северной державы Карла XII»...

Настаивая на отправлении эскадры Грейга в Архипелаг, Екатерина невольно ослабляла оборону столицы с моря, откуда Густав III намеревался как раз нанести основной удар.

Швеция, низведённая Петром Великим до положения второстепенной державы, давно вынашивала замыслы, как вернуть потерянное величие. Но для этого надо сокрушить грозного соседа. Дело ускорила Порта — за три миллиона пиастров Густав III вступил в союз с султаном.

На исходе мая 1788 года, получив сведения о нападении шведов на пограничные посты в Финляндии, Екатерина II всё же приказала адмиралу Грейгу отправить три корабля в Средиземное море. Видимо, императрице весьма хотелось повторить успех Чесменского сражения. Тогда победа русского флота на много лет озарила славой её трон. Более того, второго июня в Петербурге заволновались — получили донесение — «Шведский флот в составе двадцати с лишним вымпелов покинул свою главную базу в Карлскроне и вышел в море в неизвестном направлении». Тем не менее императрица своего решения не изменила.

5 июня три русских 100-пушечных линейных корабля «Саратов», «Три Иерарха», «Чесма», имея на борту 500 человек сухопутного войска, под флагом вице-адмирала фон Дезина, снялись с якоря. Адмирал Грейг предусмотрительно выслал следом для наблюдения за шведским флотом три фрегата. «Мстиславец» направился к Карлскроне, «Ярославец» к Свеаборгу, «Гектор» к Аландским шхерам.

Тем временем шведская эскадра встретила отряд фон Дезина. Командующий приказал шведам не салютовать. С 1743 года русско-шведский трактат отменил взаимные салюты. На флагмане шведов герцог, генерал-адмирал Карл Зюдерманландский, вызвал своего флаг-офицера:

   — Садитесь в шлюпку и передайте русскому адмиралу, что я требую салютовать флагу флота короля Швеции.

Через полчаса шведский офицер передал фон Дезину требование герцога.

«Шведы явно и нагло ищут повода к столкновению, — размышлял вице-адмирал. — У нас три вымпела, у них двадцать восемь».

   — Передайте его величеству, что у меня нет никаких оснований салютовать шведскому флоту, однако, учитывая, что его высочество является братом короля и приходится роднёй нашей государыне императрице, русские корабли из уважения к родственным отношениям произведут салют.

Не успела шлюпка пройти полпути, как загремели салютные залпы. Герцог самодовольно ухмыльнулся, но, узнав ответ русского адмирала, скис. Известие об этом случае стало известно в Петербурге 20 июля. На следующий день курьер из Стокгольма привёз сообщение — король Густав III выслал из Швеции русского посланника Разумовского. Самонадеянный король бахвалился придворным:

   — Мы быстро захватим Финляндию, Эстляндию, Лифляндию по пути к Петербургу. Мы сожжём Кронштадт, затем я дам завтрак в Петергофе для наших прекрасных дам. Наши десанты сомнут русских у Красной Горки и Галерной гавани, а затем я опрокину конную статую Петра.

Положение в самом деле было угрожающим. Императрица нервничала. Своему секретарю Храповицкому она пожаловалась:

   — Правду сказать, Пётр I близко к границе сделал столицу.

Екатерина II лукавила. При Петре I столица стояла на том же месте; однако войска и флот были всегда начеку. Устремив всё внимание на южные рубежи, власть пренебрегла опасностью. Между тем угроза была явная. Финская граница была по существу открытой — вдоль неё расположились редкие слабовооружённые крепостные гарнизоны. Морские силы оскудели — ушли отряды фон Дезина, вслед собиралась эскадра Грейга, а ведь шведы готовили главный удар на море.

Потому-то на Непременном совете граф Безбородко доказывал:

   — Мыслимо ли дожидаться ухода Грейга? За ним Густав под стенами Кронштадта объявится, беды не миновать.

Ему вторил адмирал Василий Чичагов, назначенный командовать оставшимися силами на Балтике. Вызванный срочно в Царское Село, он бесхитростно доложил императрице:

   — Корабельный флот назначен весь в Архипелаг. Когда Грейг уйдёт, дай Бог, в линию придётся выставить — и пяти кораблей не сыщешь, всё пусто.

Оставалась надежда на Кронштадт. Но и главный командир Кронштадтского порта, вице-адмирал Пущин, подтвердил общее мнение:

   — Ежели пойдёт неприятель с десантом, то уж какой бы арсенал ни был, без людей ничего не поможет. Совершенная беда, когда Грейга из здешнего моря упустим.