Исторические портреты

Гроб был помещён в склеп рядом с могилой Грозного. Через несколько часов монахи подвели к гробу Дмитрия слепого. Слепой помолился у гроба и вдруг прозрел. Всего в день захоронения в Архангельском соборе у гроба излечилось 13 человек. Смертельно больные люди вскакивали с носилок, хромые бросали костыли, горбатые выпрямлялись и т. д. На следующий день исцелилось 12 человек и т. д. При каждом новом «чуде» звонили все московские колокола. Толпы народа осаждали двери Архангельского собора. По приказу царя составили грамоту с описанием чудес Дмитрия Угличского и разослали её по городам. Однако противники Шуйского постарались испортить красивый спектакль. В собор был доставлен настоящий больной при последнем издыхании, он дотронулся до гроба и умер. После инцидента доступ к мощам был прекращён. Московские колокола смолкли.

Тем не менее царь Василий разослал по всем городам грамоту, в которой пространно изложил обстоятельства перенесения мощей царевича Дмитрия, а также засвидетельствовал его мученическую смерть по вине Бориса Годунова: «В прошлом 99 (1591) году за грехи всего православного христианства великаго государя царевича Дмитрия Ивановича не стало после убивства Годунова, которой что невинный агнец убит и святая праведная его душа, а погребён есть на Угличе и многих исцелил больных разными болезнями». Описав затем, в каком виде сохранились мощи, Шуйский говорит по поводу орехов, найденных в гробе царевича: «...сказывают, что коли он играл, тешился орехами и ел, и в ту пору его убили и орехи кровью полились и того для тые орехи ему в горсти положили и тые орехи целы».

Мощи святого Дмитрия были потревожены ещё раз в 1812 году. Во время пребывания французов в Кремле поп московского Вознесенского девичьего монастыря Иоанн Вениаминов забрёл однажды в Архангельский собор. Там он увидел «святые иконы ободранными, облачения разбросанными по полу и множество соломы, хлеба и бочки с вином. Обозревая далее собор, он заметил мощи царевича Дмитрия выброшенными из раки и лежащими на соломе. Поп решил сохранить святыню от поругания и, когда французы заснули после обеда, вынес мощи под одеждою из собора. Далее он отправился в Вознесенский монастырь и спрятал мощи внутри алтаря соборной церкви на хорах 2-го яруса...

По рассказу И. М. Снегирёва, слышанному им от диакона Вознесенского монастыря, мощи царевича Дмитрия находились за иконостасом соборной церкви помянутого монастыря довольно долгое время, ибо священник, скрывавший их, сообщил о них своему брату (который довёл до сведения начальства) только перед своею смертью».[56]

В конце концов, мощи после изгнания французов нашли и установили на прежнем месте в новой раке. А может, и не нашли, и произошла очередная подмена, но это ни тогда, ни сейчас никого не интересует.

Но мы забыли о Филарете, и это неудивительно — о нём забыли все. «Мавр сделал своё дело» — привёз мощи, «мавр должен уйти». При встрече в Тайнинском Филарет остолбенел не менее Марфы. Та увидела чужой труп, а он... патриарха. Да-да! Вместе с царём шёл и патриарх Гермоген. Правда, он ещё не был возведён в сан собором и формально являлся кандидатом в патриархи. Но это были пустые формальности, и в ряде документов при захоронении мощей Дмитрия Гермоген фигурирует как патриарх.

Происхождение Гермогена неизвестно. В 1611 году поляки, затевавшие суд над Гермогеном, получили письменное свидетельство одного московского священника о «житии» Гермогена. Священник показал, что в начале жизни Гермоген пребывал «в казаках донских, а после — попом в Казани». По другим данным, Гермоген происходил из рода Шуйских. Так или иначе, поп Гермоген в 1579 году служил в казанской церкви Святого Николая в Гостином дворе. .Он заслужил упоминание в летописи в связи с обретением иконы Казанской Богородицы. В 1588 году Гермоген стал игуменом казанского Спасо-Преображенского монастыря. 13 мая 1589 года Гермоген был возведён в сан епископа и поставлен митрополитом Казанским и Астраханским — первым в новоучреждённой митрополии.

Гермоген отличился при обращении в православие инородцев — татар, мордвы, мари, чувашей и других народов. По настоянию Гермогена в Синодик, читаемый в неделю православия, были внесены «православные благочестивые воеводы и воины, пострадавшие за Христа под Казанью и в пределах казанских в разные времена», а также мученики, убитые татарами за веру, — Иван Новый, Стефан и Пётр.

На такого патриарха, твёрдого в вере и большого патриота земли русской, царь Василий вполне мог положиться, а Филарету предложил малой скоростью ехать в свою ростовскую митрополию — он ведь по-прежнему митрополит Ростовский.

Итак, ценой больших усилий царю Василию удалось укрепить свою власть в столице. Совсем иначе дела складывались в провинции. Жители юго-западных городов — Путивля, Чернигова, Кром и других — наотрез отказались присягать новому царю. Там правили воеводы — сторонники Лжедмитрия.