Исторические портреты

В своих грамотах Михаил Скопин-Шуйский не только призывал к борьбе с интервентами, но и давал советы, как организовать сопротивление, информировал о ходе переговоров со шведами, о своих сборах в поход к Москве, об общей военной обстановке. В свою очередь, царь Василий Шуйский посылал грамоты, подтверждая высокие полномочия Скопина-Шуйского, призывая оказывать ему всяческую помощь. Например, по приказу царя Соловецкий монастырь отослал в Новгород две тысячи рублей «на немецких ратных людей», и вскоре сам царь «отписал» в монастырь, что «та вся монастырская казна дошла».

Северные и волжские города отправляли в Новгород своих ходоков «для вестей». Грамоты Скопина-Шуйского имели силу указов, которым повиновались не только городские власти, но и царские воеводы. Они обязывались отпускать свои военные отряды «в сход, где велит быти государев боярин и воевода князь Михаил Васильевич Шуйский». Таким образом, Скопин-Шуйский фактически осуществлял на Русском Севере высшую государственную власть.

С февраля началась рассылка в восставшие города государевых воевод с военными отрядами. В результате этого, во-первых, восставшие получали опытных и умелых в военном деле руководителей, и, во-вторых, массовые народные выступления на местах против интервентов ставились под прямой контроль Михаила Скопина-Шуйского, приобретали более организованный характер. Естественно, первым городом, куда отправились воеводы, стала Вологда. Уже 9 февраля туда пришли «со многою силою» воеводы Никита Вышеславцев и Григорий Бороздин. Своих «ратных голов» посылал в Вологду и царь.

Кстати, это отвечало и желанию самих горожан, которые «не в одну пору» писали царю, чтобы к ним прислали «государева надёжного крепкого воеводу». Так, например, по прямой просьбе галичан под Костромой появился царский воевода Давид Жеребцов.

Но прошлый печальный опыт полевых сражений с интервентами показывал, что для решительных военных действий всего этого мало — необходимо хорошо обученное и привычное к стройному бою войско, а именно такого войска у Михаила Скопина-Шуйского не было. Поэтому он активно вёл переговоры со шведами о военной помощи.

28 февраля в Выборге стольник Семён Головин и дьяк Сыдавной Васильев подписали, наконец, договор со шведским королём. Шведы соглашались послать в Россию «за наем» две тысячи конных «збруйных» и три тысячи «добрых пешцев оружников», «да сверх тех наёмных пяти тысяч человек сколько возможно король Карл пустит». Шведские военачальники обязывались быть у Скопина-Шуйского «в послушанье и в совете, а самовольством ничего не делати». Таким образом, формально шведское войско поступало под прямое командование русского военачальника.

Однако в «договорной записи» содержались пункты, которые в известной степени нарушали принцип единоначалия объединённой русско-шведской рати и в дальнейшем послужили причиной серьёзных осложнений. Шведы сохранили за собой право свободно уходить в случае нарушений условий «наёма», и Скопин-Шуйский вынужден был подтвердить обязательство «насильством их в государя нашего земле не задерживать никоторыми делы». Ежемесячный «наем» шведам был установлен в сто тысяч рублей, сумма по тем временам огромная и, учитывая тяжёлое финансовое положение царя Василия Шуйского, малореальная. Так что у шведов всегда оставался повод для прекращения военных действий, тем более что срок пребывания их в России не был точно определён.

В исторической литературе по-разному оценивался русско-шведский договор 1609 года о совместных действиях против интервентов. Историки прежде всего обращали внимание на тяжёлые территориальные потери, которые понесла Россия: она обязалась передать шведскому королю за помощь город Корелу с уездом. Обращалось внимание и на то, что в конечном итоге война с «цариком» и его иноземными хозяевами была выиграна преимущественно действиями русских воинов, да и союзниками шведские наёмники оказались ненадёжными. Всё это справедливо. Шведское войско, вступившее в начале марта 1609 года в пределы России, насчитывало, судя по дневнику гетмана Сапеги, пятнадцать тысяч человек. (По «отписке» Михаила Скопина-Шуйского, к маю иноземных наёмников было пятнадцать тысяч шестьсот сорок три человека). У самого же Скопина-Шуйского было тогда не более пяти тысяч человек. Но уже в середине лета 1609 года под Калязином численность шведов и других наёмников составляла только тысячу человек (затем три-четыре тысячи), в то время как русское войско увеличилось до двадцати тысяч. Таким образом, соотношение сил коренным образом изменилось. Решительное наступление на Москву зимой 1609/10 года проводилось в основном русскими силами.