Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...

Впервые обнаружил «отписки» Дежнёва в якутском архиве российский историк академик Герард Миллер. Он написал об этом в своём труде «Известия о северном морском ходе из устья Лены-реки ради обретения восточных стран». В Европе об открытии узнали раньше. И на карте жившего в Тобольске пленного шведа Филиппа Таберта (Страленберга), изданной в Стокгольме в 1730 году, сделана надпись: «Отсюда русские, пересекая море, загромождённое льдом, с громадным трудом и опасностью для жизни достигли области Камчатки». Есть серьёзные основания утверждать, что именем Федота Попова названа камчатская река Федотовка. Больше имя этого путешественника нигде на карте не присутствует.

А увековечен в названии мыса, который первопроходцы называли Большой Каменный Нос, Семён Дежнёв: по предложению Русского географического общества в 1898 году появился на карте мыс Дежнёва.

Только в 1660 году Дежнёв передал острог новому приказчику. А сам пошёл «посуху» через Анюйский хребет на Нижнюю Колыму. Там провёл зиму, а весной следующего года морем добрался до устья Лены. Когда прошёл ледоход, поднялся вверх по Лене к Якутску. Дежнёв привёз с собой «костяную казну» (моржовые клыки), с ней отправился в Москву, где подал челобитную о том, что с 1643 по 1661 год не получал жалованья. Но зато он произведён был («повёрстан») в атаманы и отправлен с «денежной казной» в Якутск.

Некоторое время Дежнёв ещё продолжал промышлять моржовые клыки (собрав их почти 900 пудов) и соболей на реках Лене, Оленёк, Яна. А потом покинул Сибирь.

В 1670 году Дежнёв прибыл в Москву: привёз «соболиную казну» и служебные документы. Добирался он до столицы почти полтора года. Он и умер в Москве в 1673 году, ровно через четверть века после своего великого открытия, которое, по сути, стало исполнением мечты о Северном морском пути. До прохождения этого пути А.Э. Норденшельдом оставалось 230 лет.

Ерофей Хабаров

Ерофей Павлович — такое уникальное название, в виде имени и отчества, носит одна из станций Сибирской железнодорожной магистрали, там, где она пересекает речку Урка, на которой зимовал первопроходец Хабаров. А в другом названии — большого дальневосточного города Хабаровска — увековечена фамилия этого человека. И на привокзальной площади стоит ему памятник.

Он был ровесником Семёна Дежнёва. В одни и те же годы путешествовали они: Хабаров по югу Якутии, а Дежнёв — по северу.

Хабаров происходил из семьи вологодских крестьян, из-под Великого Устюга. От природы человек предприимчивый, он ушёл ещё в юные годы с братом Никифором на полуостров Таймыр для промысла пушного зверя. Потом перебрался в Сольвычегодск Архангельской губернии, где занялся солеварением. В тридцать лет он пришёл на Лену, слух о несметных пушных богатствах которой распространился далеко. Но весной 1641 года Хабаров снова меняет род деятельности. В устье Ленского притока Киренга он распахал шестьдесят десятин земли, посеял пшеницу, построил мельницу и соляную варницу. Это хозяйство быстро стало приносить доход: соль тогда была очень дорогим продуктом.

Но якутский воевода Пётр Головин, увидев, как успешно пошли дела у Хабарова, отобрал у него землю, хлеб и варницу, а самого посадил в тюрьму в Якутске. Хабаров просидел там два с половиной года и вышел, как он вспоминал, «гол как сокол».

Только при другом воеводе, пришедшем на смену Головину, — Дмитрии Францебекове, Хабаров смог возобновить свою деятельность. В марте 1649 года в Илимском остроге он просил воеводу разрешить ему поиск новых земель, выдав в кредит оружие и деньги для участников похода. Францебеков выдал ссуду, но под немалые проценты. Хабаров снарядил отряд из 60 человек. На судах якутских промышленников отряд весной 1649 года вышел из Илимска и всё лето поднимался вверх по порожистой Олёкме. Но «в порогах снасти рвало... людей ушибало». У правого притока реки Тунгир остановились на зимовку, построив острог. Его покинули уже в конце января следующего года. Двинулись, погрузив суда на нарты, дальше вверх по Тунгиру. Река привела в горы Олёкминского Становика, и к весне, пройдя через глубокие снега на перевалах, вышли в бассейн Амура, на его левый приток Урка.

Дауры, напуганные нашествием вооружённого отряда, ушли на юг, оставляя пустыми города и селения. В пустом городе даурского князя Лавкоя Хабаров расположил полсотни своих людей с пушками и судами. А сам вернулся в Якутск за подкреплением, привезя с собой чертёж даурской земли и «отписки» о природе Даурии. Воевода Францебеков отправил бумаги Хабарова в Москву, разрешив ему продолжить свой поход на Амур.

Теперь с Хабаровым пошло 160 человек. Осенью 1650 года он по уже знакомой дороге дошёл до оставленного на Амуре гарнизона в пустом даурском городке. Оставшиеся зимовать казаки пережили тяжёлую зиму, им пришлось постоянно обороняться от нападений вооружённых луками и стрелами конных отрядов дауров.