Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин)

Людская молва твердила и о других, куда более опасных и для личности государя, и для самого русского престола вещах: в иночестве она родила сына Георгия, который скончался в младенческом возрасте. Гробница этого таинственного младенца, которого народное предание делало единственным законным преемником великого князя, сохранялась в общей усыпальнице Покровского суздальского монастыря до 1934 года, времени, когда уничтожалось многое из нашего национального наследия. Раскопки, проведенные тогда, не смогли подтвердить четырехвековую легенду. Но ведь в конечном счете умонастроения народа формируются вовсе не теми решающими доказательствами, которые могут быть получены лишь по истечении долгих столетий; и потом, на умы куда чаще более сильное воздействие оказывают именно недоказуемые ничем вещи.

Уже через два месяца после пострижения Соломонии он был повенчан с Еленой Глинской. Но для многих современников было очевидно, что не только естественное для каждого мужчины желание иметь сына, не только политические соображения и забота о безопасности престолонаследия – похоть и сладострастие лежали в основе этого нового брака. Ради «лепоты лица» молодой жены Василий III сбрил бороду, а это означало многое, ибо в умах того времени брить бороду означало посягать на образ Божий. При этом брадобритие тогда выглядело куда более вызывающим эпатажем, чем сегодняшнее раскрашивание всеми цветами радуги гребня молодежной стрижки «под ирокеза».

О молодой жене великого князя, в свою очередь, ходили не менее темные слухи. Существовали сильные сомнения в ее целомудрии. Ясно, что все эти сомнения не могли не подогреваться теми, кто был недоволен приближением к русскому трону новых людей. Кроме того, самый брак с Еленой Глинской в глазах многих был решительно незаконен. И вот эта незаконность прямым насилием над церковью устроенного брака, помножаемая на незаконнороженность наследника приводила к появлению мрачных, если не сказать грозных апокалиптических, предчувствий. Уже тогда ходили жуткие предсказания о том, что зачатый в двойном грехе наследник станет государем-мучителем. Тем более нет ничего удивительного в том, что значительно позднее, в годы опричнины, писалось: «И родилась в законопреступлении и сладострастии – лютость» (в другом переводе[1]

: «через попрание закона и похоть родилась жестокость»). Правда, слова эти принадлежали князю Андрею Курбскому («История о великом князе Московском», в оригинале – «История князя великого Московского о делех, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашима»), который к тому времени (1573 г.) уже стал злейшим врагом Иоанна, чем-то вроде Льва Троцкого для Иосифа Сталина, но выражали они именно то, что хотелось услышать многим.

Знамением неба было и то, что второй сын княгини Елены, рожденный в 1532 году, появился на свет неполноценным. В летописях так и записано: «не смыслен и прост и на все добро не строен».

Мог ли не знать обо всех этих слухах честолюбивый Иоанн, которому вскорости предстояло стать русским государем?

История покажет, что идефиксом, наложившим свою неизгладимую печать чуть ли не на все составляющие его мировоззрения, больше того, на всю его (так никогда и не сумеющую окрепнуть) психику станет осознание будущим царем своей исключительности, собственной избранности. И вот здесь вполне уместно спросить: только ли далеко идущие политические расчеты лежали в замысле венчания его на царство? Не сопрягалась ли высшая алгебра земной геополитики с вечной мечтой немногих о прямой прикосновенности к чему-то надмирному?

Все это уже было в истории. И не однажды! Не один великий философ Греции намекал на божественность своего происхождения, но только ли желание утвердить свои идеи в умах двигало ими. С обожествлением своей персоны легко согласился и Александр; поговаривали, что причиной тому была чисто политическая конъюнктура – ментальность Востока требовала божественного происхождения завоевателя, чтобы подчиниться ему, но только ли это заставило его сделать такой шаг. Не звучала ли и здесь тайно лелеемая песнь о собственном – неземном – величии?