торый смог бы уничтожить всех беглецов. Тем самым на протяжении долгого времени красные не знали бы о катастрофе в Лбищенске, продолжая посылать через него обозы в Сахарную, которые неизменно перехватывались бы белогвардейцами. За это время можно было окружить и ликвидировать ничего не подозревавшие красньге гарнизоны не
шихся по чердакам, погребам, сеновалам красных. Население выдавало их всех поголовно. П.С. Батурин, комиссар 25-й дивизии, заменивший Фурманова, спрятался под печь в одной из изб, но хозяйка выдала его казакам. По самым скромным подсчетам, во время Лбищенского боя красные потеряли не меньше 2500 убитыми и пленными. Общие потери белых во время этой
только Сахарной, но и Уральска, тем самым вызвав крушение всего советского Туркестанского фронта...
За немногими переплывшими Урал была выслана погоня, но их не догнали. К 10 часам 5 сентября организованное сопротивление красных в Лбищенске было сломлено, а к 12 часам дня бой прекратился. В районе станицы насчитали до 1500 убитых красных, 800 были взяты в плен. Многие утонули или были убиты при переправе через Урал и на другом берегу. В следующие 2 дня пребывания казаков в Лбищенске было поймано еще около сотни прятав-операции составили 118 человек — 24 убитых и 94 раненых. Наиболее тяжелой утратой для казаков была гибель доблестного генерала Бородина.
Ничего не зная о состоявшемся сражении, вскоре в станицу пришли большие красные обозы, тыловые учреждения, штабные работники, школа красных курсантов и карательный «отряд особого назначения», печально «прославившийся» при расказачивании. От неожиданности они так растерялись, что даже не успели оказать сопротивления. Все они были сразу захвачены. Курсанты и «отряд особого назначения» были почти полностью порублены шашками.
Трофеи, взятые в Лбищенске, оказались огромными. Было захвачено амуниции, продовольствия, снаряжения на 2 дивизии, радиостанция, пулеметы, кинематографические аппараты, 4 аэроплана. В тот же день к этим четырем прибавился еще один. Красный лётчик, не зная о случившемся, сел в Лбищенске. Были и другие трофеи. Полковник Изергин рассказывает о них так: «В Лбищенске штаб Чапаева располагался не без удобств и приятного препровождения времени: в числе пленных — или трофеев — оказалось большое число машинисток и стенографисток. Очевидно, в красных штабах много пишут...»
Не обошлось и без курьезов. Погодаев описывает один из них: «К Мякушкину на коне подскакал казак Кузьма Миновсков. На голове у него вместо фуражки был шлем летчика, а грудь от одного до другого плеча украшали аж пять орденов «Красное Знамя». «Что за черт, что за маскарад, Кузьма?! Ордена красных носишь?!» — грозно спросил его Мякушкин. «Да я резиновую шапку с совецкого летчика снял, а эти ордена мы достали в чапаевском штабе. Там их несколько коробок... Ребята брали, сколько хотели... Пленные рассказывают: Чапаю только что прислали за бои красноармейцам, а он их и раздать не успел — мы тут нагрянули... А как же, в честном бою заработал. То должны были Петька да Ма-карка носить, а теперь — казак Кузьма По-тапович Миновсков носит... Жди, когда тебя наградят, — сам себя наградил», — ответил боец. Николай подивился неистощимой жизнерадостности своего казака и отпустил его...»
Фурманов, говоря о причинах столь ошеломляющего разгрома красных, пишет, что в окружении Чапаева был кто-то, кто снял наиболее «бдительных бойцов революции» — красных курсантов с караула, и что во время боя в самом Лбищенске был поднят жителями станицы мятеж в самый неподходящий для большевиков момент, и что склады и учреждения были захвачены сразу. Ни один документ не говорит в пользу доводов Фурманова. Во-первых, курсантов невозможно было поставить в караул, так как их в Лбищенске 4 сентября просто не было, поскольку они не успели приехать туда и прибыли, когда всё было кончено. Во-вторых, в Лбищенске в числе жителей остались лишь дети, дряхлые старики и женщины, а все мужчины находились в рядах белых. В-третьих, о том, где какие стоят у красных посты и в каком месте находятся важнейшие пункты, рассказали пленные обозники.
В качестве причин полного успеха белых следует отметить высочайший профессионализм белогвардейского командования и офицеров, самоотверженность и героизм рядового состава, беспечность самого Чапаева.