Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1]

Братья доложили, что гарнизон состоит из 30 полицейских, вооруженных двумя ручными пулеметами, винтовками, пистолетами и гранатами. Как и в любой партизанской операции, очень важен был фактор внезапности. Мы разделились на две группы и в темноте начали атаку. Группа Филиппа Яблонского захватила волостное правление, почту и телеграф, чтобы никто не вызвал подкрепления оккупантам. Я со своими ребятами атаковал полицейский участок, открыв по нему ружейный и пулеметный огонь и забросав его гранатами. Полицейские не успели опомниться, как некоторые были уничтожены, другие разбежались в разные стороны.

В волостном правлении мы сожгли списки недоимщиков, а в числе трофеев взяли почти всё оружие полицейских и принадлежавших им лошадей. В отряд мы вернулись на собственном гужевом транспорте».

Партизаны поддерживали связь между своими группами. При необходимости их группы и группы подчиненных повстанческих отрядов могли объединяться для совместных действий. Они обменивались информацией и полученным опытом. В частности, Ваупшасов познакомился с Орловским, упомянутым выше, при выполнении заданий НВО.

Вездесущий Муха-Михалъский

«Орловский начал распространять встречные слухи о том, что все налеты, разгромы воинских гарнизонов и другие операции осуществляет со своим отрядом неуловимый и вездесущий бывший польский хорунжий Муха-Михальский.

Я заинтересовался этим приемом Орловского и с любопытством разглядывал подставного командира отряда. Худощавый, высокого роста блондин, в армейской пилотке, френче и широченных брюках-галифе. На узкой талии и плечах портупея, на ней кобура с наганом и кавалерийская шашка. Всем своим видом он отличался от остальных партизан — и одеждой, и польским акцентом, и мягким говором, а главное — замысловатым пенсне, насаженным на небольшой острый нос.

Находку Кирилла следовало использовать шире. Что, если не один, а два или несколько отрядов будут воевать под псевдонимом Муха-Михальский? Тогда дезинформация и недоумение панов еще более возрастут.

Посоветовавшись с Орловским, я решил тоже использовать фамилию бывшего хорунжего. Пусть паны думают, что он способен мгновенно переноситься за сотни верст, и дрожат при одном его упоминании! Впоследствии нашей хитростью воспользовались и командиры других отрядов. Эффект получился очень сильный — Муха-Михальский фигурировал в польских докладах как опаснейший политический преступник со сверхъестественными способностями к передвижению.

В лагере Орловского мы пробыли несколько дней. В один из них разведчики доложили своему командиру о том, что по железнодорожной ветке в районе станций Буды —

Барановичи будут проезжать высшие офицеры, участвовавшие В осенних Прокофьевич

учениях ПОЛЬСКИХ ВОЙСК. Орловский

Я предложил Кириллу захватить поезд и разоружить офицеров. Он согласился:

— А почему бы не попробовать! Может, повезет?

Для осуществления этой дерзкой операции я предоставил всех людей, которых привел с собой. Орловский взял своих 17 смельчаков, в том числе Василия Коржа и Муху-Михальского. Мы вооружились гранатами, пятью ручными пулеметами, загрузили вещевые мешки продуктами и двинулись в путь.

Налёт на поезд

На рассвете наш объединенным отряд сосредоточился в небольшом лесу, неподалеку от разъезда Буды. Весь день просидели в засаде, а к ночи под нудным осенним дождем вышли к зданию разъезда и остановились, услыхав хоровое пение под гармошку. Оказалось, в доме начальника разъезда, пожилого усатого железнодорожника, собралась на вечеринку молодежь. Мы предупредили парней и девушек, чтобы никто из дома не выходил, и проверили график движения поездов.

Напуганный нашим появлением, железнодорожник пояснил, что вскоре проследует экспресс, но здесь не остановится. Тогда партизаны стали заваливать рельсы шпалами, приготовленными для ремонта пути, а сами расположились в засаде по обе стороны насыпи.

Ждать пришлось недолго: загудели рельсы, замелькали паровозные огни. Кирилл Прокофьевич, как заправский железнодорожник, просигналил в темноте красным фонарем, предупреждая машиниста о том, что необходимо замедлить ход и остановиться. Тишину ночи прорезал зычный свисток: на паровозе увидели и поняли сигнал опасности. Экспресс затормозил, плавно подкатил к разъезду и, выпуская клубы пара, остановился. Из окон спальных вагонов на землю падали отблески света: пассажиры еще бодрствовали.

Дальше все происходило по разработанному плану. Два партизана вскочили в будку машиниста и приказали не прикасаться к рычагам управления, а остальные бойцы устремились в вагоны. В ночной тишине громко прозвучал голос:

— Панове! Поезд окружен повстанцами отряда Мухи-Михальского. Прошу соблюдать спокойствие и не применять оружие. Если раздастся хотя бы один выстрел, повстанцы откроют пулеметный огонь и забросают вагоны гранатами.

Затем в соответствии с планом операции последовала вторая команда:

— Охране и офицерам сдать оружие... Всем гарантируется полная личная безопасность. Понятно?

После короткого молчания кто-то откликнулся: