Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

К срыву переброски фашистских войск по железной дороге в период подготовки к Курской битве приложили руку и партизаны Ковпака. Несмотря на угрозу собственной безопасности в период подготовки и совершения рейда по Карпатам, они провели ряд мероприятий на железной дороге, пустив под откос не один состав с техникой, направлявшейся в район Курска.

12.06—01.10.43 г. состоялся карпатский рейд соединения С.А. Ковпака.

1-я партизанская дивизия С.Ковпака

12 июня 1943 года партизанское соединение под командованием генералов Ковпака и Руднева двинулось в свой новый, уже пятый по счету рейд — рейд в Карпаты.

Узнав, что соединение идет на юг Украины, в Ровенскую, Тернопольскую и Станиславскую области, Вершигора обрадовался. «Хорошо, — думал он, — снова идем «на целину», в край непуганых фашистских зверей. Придется нам серьезно потрудиться!»

И Вершигора не ошибся: в Карпатах ему довелось потрудиться более, чем когда-либо.

Однажды Петр Петрович, докладывая командиру соединения об обстановке на маршруте движения, особо отметил:

— Вернулись мои хлопцы из-под Воло-чиска. Докладывают, что в последнюю неделю переброска войск по железной дороге резко усилилась.

Руднев поднял на Ковпака вопросительный взгляд.

— Может, пошлем минеров?

— Нельзя, — сказал категорическим тоном Ковпак. — Зачем раньше времени дразнить противника? Нам же нужно завтра ту «железку» переходить. Подорвать ее мы успеем и потом, когда перейдем. — И повернулся к Вершишре:—А твоя задача— найти удобное место для перехода через эту дорогу.

— Есть, — вытянулся Вершигора.

Через час он выслал на участок «железки» Тернополь — Волочиск несколько разведывательных групп. Но разведчика Вершигору интересовало, что перевозят немцы по этой дороге. Он поставил задачу своим разведчикам — обязательно добыть «языка».

С наступлением темноты ковпаковская колонна двинулась дальше на юг. Партизаны уничтожили на протяжении нескольких километров линию связи.

Утром, только-только отряды Ковпака разместились в небольшом дубовом лесочке на дневку, начали возвращаться разведчики. Одна из групп, посланных Петром Петровичем на железную дорогу Львов — Тернополь — Волочиск, привела сразу десятка два «языков», все они были железнодорожники.

Случилось это так: наблюдая за «железкой», разведчики увидели, что поезда по ней шли через каждые пятнадцать—двадцать минут и только на восток, и только с войсками (больше всего — с какими-то очень крупными, новыми танками). Сначала разведчики подумали, что гитлеровцы разгружают «пробку» после какой-нибудь катастрофы. Но эшелоны продолжали катить на восток один за другим несколько часов подряд. Это вызвало у них подозрение. Решили: значит, здесь одна из самых важных магистралей противника. Чтобы убедиться в этом окончательно, заскочили на ближайшую станцию — расспросить железнодорожников. Заглянули к начальнику станции, а там — более двух десятков человек, идет совещание. Партизаны и прихватили с собой все «совещание», чтоб никто не сбежал и не поднял тревогу.

И вот утром 6 июля вся эта компания сидела уже в лесу, у партизан. Были тут и стрелочники, и машинисты, и диспетчеры, и инженеры, и далее два начальника станции; по национальности — украинцы из западных областей и поляки.

Сначала Вершигора отзывал их по одному, по два в сторону и расспрашивал. Но все они молчали, мотая отрицательно головами, словно отгоняли слепней.

Прошло уже несколько часов, но ни один из «языков» не заговорил. Видя, что таким путем от них ничего не добьешься, Вершигора., позвал дежурного и приказал ему покормить всех. Когда железнодорожники основательно подкрепились, Петр Петрович собрал всех этих «языков» в кучу и завел с ними разговор по-украински, языком Ивана Франко, Василия Стефаника, Ольги Кобылянской, которыми зачитывался еще в юности. Пленники, увидев, что бородатый начальник не такой уж страшный человек, да еще умеет отлично говорить по-здешнему, постепенно стали включаться в беседу о том о сем, а там и о своей работе.

Почти все жаловались на трудности в связи с большой перегрузкой их железной дороги и на грубость оккупационных властей.

— Пока по нашей дороге проходило нэ билыне сорока поездов в сутки, было еще ничего,— говорил сухопарый путеец с жиденькой растительностью на черепе.— А з лютого мисяця, то, значить, прошу пана, з февраля, вин (что значило «он», то есть захватчик, немец) прибавил еще чуть не половину поездов!

— Шо там, вы говорите, в лютому ми-сяци? — воскликнул другой, с рыжеватыми, спущенными вниз усами.— В лютому ще можно було тэрпеть. А тэпэр уже другу нэдилю вин гоныть по восемьдесят, а то и билыне эшелонив в сутки. И плеткой махаеть на нас: «Шнеллер! Быстрее!»

— Больше восьмидесяти? — удивился Вершигора.— Вы не преувеличиваете? Что-то уж очень много!..

— Так, так,— подтвердили сразу два поляка — оба начальники станций.

— А что везут немцы по вашей дороге? — поинтересовался Петр Петрович. — Машины, уголь, лес?..