В истории Петербурга Комендантское поле вошло как место, где происходило рождение русской авиации. С 1908 г., когда в столице возник Императорский Всероссийский аэроклуб, располагавшийся рядом Коломяжский (Удельный) ипподром использовался для испытания летательных аппаратов, а в мае 1910 г. здесь состоялась первая в России Авиационная неделя.
Она вызвала огромный интерес у публики, однако скаковое поле ипподрома было не очень удобным для полетов, и в Аэроклуб поступали самые разные предложения относительно места для устройства аэродрома. Как наиболее подходящее, «чрезвычайно удобное по своей величине и близости к Петербургу», выбрали до сих пор использовавшееся под огороды Комендантское поле. В то время оно арендовалось товариществом «Крылья» у коменданта Санкт-Петербургской (то есть Петропавловской) крепости, поэтому и аэродром сперва тоже назывался «Крылья». По договору вся спортивная и техническая сторона возлагалась на Аэроклуб, а коммерческая – на товарищество. Кстати, по договору, утвержденному позднее, в 1912 г., территория аэродрома арендовалась у коменданта крепости Всероссийским аэроклубом на двенадцать лет, начиная с 1 января 1914 г., с платой 13 тыс. руб. в год.
В короткий период Комендантское поле стало аэродромом: его оградили, построили трибуны и ангары, сделали подъездные пути и т. д. Для производства работ направили команду саперов и телефонистов одного из расквартированных в столице саперных батальонов. Дабы успокоить устроителей, беспокоившихся, что работы не успеют закончить за отведенный небольшой срок, подрядчик С.А. Туган-Барановский ссылался на свой богатый опыт авральных мероприятий: точно в срок «выстроил» и Нижегородскую ярмарку, и московскую Ходынку к коронации Николая II, и Полтаву к 200-летней юбилейной годовщине победы над шведами.
Открытие аэродрома приурочили к первому Всероссийскому празднику воздухоплавания в 1910 г. В афишах и объявлениях это место обозначалось так: «Аэродром товарищества „Крылья“, Коломяги, Комендантское поле». Интерес петербуржцев к Первому Всероссийскому празднику воздухоплавания оказался огромным. Билеты на трибуны аэродрома шли влет, а потому цены были установлены немалые: в ложу – 25 рублей, на простые места – от 5 рублей до 20 коп. Ажиотажем вокруг авиации пользовались и столичные коммерсанты.
Казалось, столица жила исключительно авиацией, а слово «авиатор» («летчик» появился позднее) вызывало бурю восторга. Газетчики иронично замечали, что дамы и те говорили о «моторах», «лошадиных силах» и «пропеллерах».
В день открытия праздника весь Петербург, казалось, устремился на аэродром. По Каменноостровскому проспекту тянулись бесконечная вереница колясок, автомобилей, таксомоторов, извозчиков и переполненные вагоны трамваев. Тысячи петербуржцев стали зрителями состязаний, в которых участвовали аэропланы, аэростаты и воздушные змеи, а присутствие высокопоставленных особ – премьер-министра П.А. Столыпина, председателя Государственной думы А.И. Гучкова, военного министра В.А. Сухомлинова, а также членов императорского дома – показало всеобщее сочувствие авиационному делу. Столыпин и Гучков отважились даже стать добровольцами-пассажирами.
Журнал «Воздухоплаватель», избрав эпиграфом строчки «Безумству храбрых поем мы славу!», писал, что праздник стал «Национальным Русским торжеством», где «наши летчики показали свое умение, свою отвагу, свою беззаветную храбрость». У всех на устах были фамилии бесстрашных летчиков – М.Н. Ефимова, Л.М. Мациевича, Н.Е. Попова, В.А. Лебедева, Г.С. Сегно, Б.В. Матыевича-Мациевича, Г.В. Пиотровского, А.А. Кузьминского (племянника Л.Н. Толстого). Они состязались в полетах на дальность, высоту и скорость, демонстрировали точность приземления, грузо подъемность своих летательных аппаратов.
Во время праздника группа студентов Института инженеров путей сообщения в количестве сорока человек производила различные измерения, связанные с полетами. Руководил группой преподаватель института инженер Н.А. Рынин, занимавшийся воздухоплаванием не только в теории, но и на практике: летом и осенью 1910 г. он совершал целый ряд продолжительных полетов на аэростатах аэроклуба, за которые получил звание «пилота-аэронавта», а также серию полетов на аэропланах аэроклуба, необходимых для звания «пилота-авиатора».