Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий

В 1785 году, когда Екатерина II, обозревая водяную коммуникацию, вдруг решилась из Вышнего Волочка ехать в Москву, директор капеллы Марко Федорович Полторацкий, из малороссийских певчих взысканный Императрицею Елизаветою, обще с женою Агафоклеей Александровной просил Монархиню осчастливить присутствием известное их село Грузины, близ Торжка находящееся, некогда удостоенное посещения Елизаветы. На вопрос о расстоянии, было упомянуто о ближней дороге, которая была неисправна, а повезли по дальней. Императрица, заметя сие, была уже в скучном расположении; войдя в дом, полюбопытствовала узнать об одном селении и тотчас припомнила о поданной от крестьян жалобе по спорному о земле делу; к тому же забыли приготовить свежего молока, которое она летом в жажду употребляла, не дождавшись которого, скоро уехала. В шестиместной карете сидел с Государыней тверской генерал-губернатор Архаров; не любя Полторацких и желая развеселить Монархиню, начал шутить на их счет; когда она сказала, что услуга не соответствует прочему, Архаров подхватил, что помещица, по склонности к малороссийским волам, находит выгоднее при винокуренном заводе содержать их, нежели коров, но и их немного и все стельны. Государыня развеселилась и во всю дорогу не могла воздержаться от смеха, а войдя в подъездной дворец в Торжке, спросила: «Николай Петрович! Есть ли у твоих коров молоко?» На другой день чрез камер-фрейлину Протасову объявлено Полторацким, приехавшим благодарить, что Государыня по причине усталости принять их не может. (5)

* * *

Екатерина в продолжение достославного своего царствования много занималась строением, но не обладая знанием и вкусом, поправками много портила. Славный Баженов приводил к окончанию отличный готический дворец в селе Царицыно, когда Императрица в 1785 году внезапно посетила древнюю столицу. Назначен день для обозрения здания, и с отличным благоволением приказано Баженову представить там жену и детей. Дворец не понравился. Государыня, в гневе возвращаясь к экипажам, приказывает начальнику Кремлевской экспедиции, Михаилу Михайловичу Измайлову, сломать оный до основания. Баженов останавливает ее: «Государыня! Я достоин вашего гнева, не имел счастия угодить вам, но жена моя ничего не строила». Императрица, оборотясь, допустила все семейство к руке и, не сказав ни слова, уехала. В своем роде редкое здание вскоре сломано. (5)

* * *

О исходе 1786 года Екатерина, готовясь к зимнему путешествию через Белоруссию в Тавриду, для дорожной шубы приказала принести пред себя множество дорогих собольих мехов с образцами богатой парчи и выбрала самую блестящую с битью[4]. Марья Савишна Перекусихина сказала:

— Матушка Государыня, ведь вы ручки исцарапаете!

— Что же делать голубушка, — возразила Екатерина. — я должна быть одета так, чтобы с первого взгляда всякой мог узнать, что я Императрица. (5)

* * *

В 1788 году Екатерина, не подозревая короля Шведского в намерении объявить войну России, намеревалась большую часть флота отправить в Средиземное море против турок. Сколько ни убеждали ее остановиться с исполнением, но она оказывалась непреклонной. Наконец упросили ее, чтоб дозволила во дворце составить совет, на котором она не присутствовала. Все единогласно сказали, что последствия могут быть пагубны для Петербурга, но никто не хотел идти к ней с докладом. Граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин, известный твердостью духа, вызвался на это. При входе его Государыня спросила:

— Что скажете, батюшка?

— Совет поручил донести Вашему Величеству, что он находит исполнение воли вашей не токмо неудобным, но и опасным, а потому и невозможным по многим обстоятельствам.

Екатерина в гневе, по обыкновению засучивая рукава платья своего, сказала:

— Кто дал право совету так дерзко противиться предприятию, мною обдуманному?

— Осмеливаюсь вещать истину Вашему Императорскому Величеству, — продолжал Пушкин.

— Вы забываетесь, — с сердцем сказала она…

— Любовь к славе вашей и пользам Отечеству тому виною, — со слезами повторил Пушкин.

— Оставьте меня!

Отворотясь, чрез краткое время Екатерина одумалась и отменила повеление готовить флот к отпуску. Открылось злобное намерение короля Шведского, и война объявлена. Пушкин над немногочисленной и наскоро собранной армией был назначен главнокомандующим; доведя оную до шведской границы, он остановился. Государыня многократно письменно понуждала его идти далее, но он не повиновался, доколе не получил достаточного подкрепления. (5)

* * *