Исторические романы и повести. Книги 1-9

Лава персов быстро текла по равнине. Датис, полагая, что в этом краю опасаться некого, оставил далеко позади пехоту, которая, кстати, не слишком спешила. Если и встретится на пути жалкая орда массагетов, разве устоит она под напором пяти тысяч персидских всадников?

Полководец ехал в середине войска, в толпе знатных воинов, облаченных в прочные египетские панцири. Эти тяжело вооруженные всадники и составляли ударную силу конного отряда. На правом и левом крылах неторопливо нахлестывали скакунов легко вооруженные воины в просторных пестрых одеждах. Далеко впереди пылили разъезды.

Справа от Датиса, на полконя позади, скакал, горделиво откинув голову, Бахрам. За ним следовал Артабаз; он быстро нашел Бахрама и персов и пристал к ним без колебания. Бахрам то и дело поглядывал на Датиса, и сердце вождя «орлов» трепетало от зависти. Датис сидел на рослом коне, ссутулив могучие плечи. От возбуждения глаза его вспыхивали, как у пантеры. Предвкушая близкую резню, Датис то улыбался, то разражался проклятиями.

«Как он великолепен, сын осла!.. Почему боги одних возносят, других принижают? — размышлял Бахрам. — Погоди, перс, придет время — ни в чем не уступлю тебе!»

Артабаз, между тем, думал о Фароат. Лучник одинаково ненавидел и массагетов, и персов. К последним он присоединился ради того, чтобы при их помощи вырвать Фароат из рук Ширака и Кунхаза. Овладев, наконец, Фароат, «шакал» умчит ее в страну сарматов, к побратиму отца. Пусть персы и массагеты без него решают свои дела!..

Внезапно разъезды поскакали назад. Далеко на севере вставала туча пыли, поднятая неведомо кем. Разъезды донесли, что со стороны болот выступает вражеская конница примерно в три-четыре тысячи луков.

— Конница? — Датис повернулся к Бахраму. — А ты говорил: «Кунхаз носа не высунет из крепости».

— В этом нет моей вины, господин! — воскликнул Бахрам испуганно. — Я не знаю, почему они вышли из укрепления.

— Просто они глупее, чем ты думал! Слушайте, эй, вы! Кунхаз выводит войско в открытое поле! Кабан сам идет в руки ловца! С ним будет покончено разом, быстро и хорошо. Слава Ахурамазде, мы не потеряем времени на осаду городища этих варваров! — Датис хлопнул в ладоши. — Быстро вперед! Луки вынимайте!

Конница перешла на полевой галоп. Навстречу ей катилась волна массагетского войска.

— Хэ-э-эй! — закричал Датис, выпучив черные глаза, и положил стрелу на изгиб лука.

— Хэ-э-эй! — ответили массагеты.

Почти в одно мгновение обе стороны брызнули тучами стрел. Не прекращая обстрела, лавы стремительно набегали друг на друга. Датис мысленно видел, что произойдет сейчас: конница персов окружит массагетов, опустошит их ряды ураганом стрел, затем, пустив в ход мечи и короткие копья, довершит разгром врага.

«Сейчас… сомнем», — лихорадочно шептал Датис, до боли в руках стискивая лук.

Но тут произошло что-то непонятное… Массагеты неожиданно осадили скакунов, повернули коней — и на полном карьере, по-сарматски, помчались прочь, изрыгая на ходу тысячи стрел. Персы падали на землю десятками. Пока начальники наводили порядок, массагеты ловко перестроили ряды. Лава снова пошла на персов, топя врага в волнах оперенных тростинок.

Массагеты разили конников Датиса из тугих луков, на изготовление которых шли рога козлов, и натягивали тетиву не к груди, как персы, а к плечу, и одинаково метко стреляли как с правой, так и с левой руки. Если иранец редко попадал за сорок шагов, то стрела массагета за триста шагов пробивала человека, причем наездник севера никогда не знал промаха. Поэтому конница персов, представлявшая собой густую беспорядочную толпу, несмотря на свое численное превосходство, несла огромные потери. Недаром Киаксар нанимал массагетов для обучения индийских юношей обращению с луком, а греки называли кочевников севера лучшими стрелками в мире.

Датис опять сделал попытку охвата, но массагеты снова поскакали назад, на полном ходу поражая персов стрелами. Они были неуловимы, подобно каплям ртути, и метались по равнине, то собираясь в кучу, то рассыпаясь, нанося беспрерывные удары и оставаясь недоступными для персов.

— Их водит сам Ариман! — прорычал Датис.

Раскинув мозгами, он соообразил, что боевой прием массагетов и хорош, и плох: если полководец настигнет их прежде, чем они повернутся лицом к персам, они пропали.

— Недолго побегаете вы, дети праха, — пробормотал Датис зловеще.

— Быстро! Быстро! — загремели голоса начальников.

Небо потемнело от пыли. Земля гудела от ударов копыт. Но замысел полководца не удался — апасаки успели уйти за дюны и неожиданно пошли в атаку. Однако на этот раз массагеты изменили построение: из-за бугра, угрожая острием середине персидского войска, стремительно приближался клин. Сохраб пустил в дело тактику сарматов: клин врезается в середину вражеской лавы, разрывает ее надвое и опрокидывает оба крыла. Войска быстро шли на сближение. Массагеты вдруг яростно завопили.

— Господин! — известил связной. — На правом крыле враг.

— Противник на левом крыле! — сообщили через мгновение другие связные.