Исторические записки. Т. VI. Наследственные дома

Он проехал через Пу, но через месяц с небольшим вернулся в Вэй. Там он поселился в доме Цзюй Бо-юя. Среди жен Лин-гуна была одна по имени Нань-цзы. Она послала человека сказать Конфуцию: «Совершенномудрые мужи со всех сторон [страны] не считают зазорным для себя устанавливать братские отношения с нашим правителем, они непременно наносят визит мне, гуасяоцзюнь[544]. Я бы хотела повидать Вас». Конфуций сначала поблагодарил и отказался от приглашения, но потом не удержался и увиделся с Нань-цзы. Во время приема жена князя сидела за легким пологом. Конфуций, войдя в ворота дворца, отбил земные поклоны в сторону севера, жена гуна в ответ поклонилась за пологом. Звон женских драгоценных украшений на ее голове прозвучал громко и отчетливо. Позднее Конфуций сказал: «Я не намеревался совершать этот визит, но, придя, обнаружил ее ответные поклоны». Цзы Лу был недоволен [этим посещением]. Конфуций так объяснил свой поступок: «Если бы я не пошел, то Небо принудило бы меня это сделать. Небо потребовало бы это от меня!»[545]

После того, как Конфуций прожил в Вэй более месяца, Лин-гун вместе с женой сел в экипаж, [чтобы совершить прогулку]. Их сопровождала большая группа придворных и евнухов, управлявших колесницами. Когда [они] выехали из дворца, то заставили Конфуция пересесть во второй экипаж и так с кичливым видом проехали по городу. Конфуций сказал: «Я еще не видывал, чтобы уважение к добродетели подменяли любовью к женщине!» И, устыдившись всего происшедшего, он покинул Вэй и перебрался в княжество Цао. В том же году (495 г.) умер луский Дин-гун.

Затем, уехав из Цао, Конфуций прибыл в княжество Сун. Он вместе с учениками упражнялся в исполнении обрядов, сидя с ними под большим деревом. Хуань Туй, сунский сыма (руководитель военных дел), задумал убить Конфуция и заодно срубить облюбованное им дерево. Конфуцию пришлось уехать. Когда ученики спросили учителя, почему он так поспешно уезжает, Конфуций им ответил: «Небо при рождении вложило в меня добродетельные свойства, что же Хуань Тую надо от меня?»

Конфуций прибыл в княжество Чжэн[546]. По дороге он растерял многих своих учеников. Он один остановился у восточных ворог внешней стены чжэнской столицы. Один чжэнец сообщил Цзы-гуну: «У восточных ворот стоит человек. У него [136] лоб, как у великого Яо. Его голова, как у мудрого Гао Яо. Его плечи, как у Цзы Чаня. От поясницы и ниже — он короче Великого Юя [лишь] на 3 цуня[547]. Этот человек выглядит таким утомленным и потерянным, что подобен собаке, у которой умер хозяин». Цзы-гун правдиво пересказал это Конфуцию. Обрадованный [услышанным], Конфуций со смехом сказал: «Внешний вид — это еще не все, а вот то, что я походил на собаку, потерявшую хозяина, это так, действительно так!»

Затем Конфуций добрался до княжества Чэнь, где поселился в доме Чжэнь-цзы, служившего сычэном (управителем городских стен). Через год с лишним уский ван Фу Ча напал на Чэнь, захватил три селения и ушел. Чжао Ян напал на Чжаогэ, войска Чу окружили столицу княжества Цай, правитель Цай переехал в царство У. Усцы нанесли поражение юэскому вану Гоу Цзяню у [горы] Гуйцзи.

В это время прилетела стая ястребов, которая села на крыше дворца чэньского гуна. Вскоре многие из них сдохли, [потому что] их тела были пронзены деревянными стрелами с наконечниками из камня. Стрелы были длиною в один чи и восемь цуней. Чэньский Минь-гун послал гонца спросить [о значении этого] у Конфуция. Конфуций сказал: «Эта стая прилетела издалека. Это стрелы сушэней[548]. Когда в прошлом У-ван победил дом Шан, он открыл пути в расположение всех племен и и мань, заставив их всех приносить дань в соответствии с богатствами своих мест, чтобы они не забывали об этом как о своей обязанности и долге. Тогда племя сушэней стало поставлять стрелы длиною в один чи и восемь цуней с деревянным древком и с наконечником из камня. Наши прежние ваны стремились делать ясными свои повеления и добродетели. У-ван отдал стрелы сушэней Да Цзи[549], вышедшей замуж за юйского Ху-гуна[550], которому и было пожаловано во владение Чэнь. Князьям одной [с чжоуским домом] фамилии дарили драгоценности, чтобы подчеркнуть родственные отношения, а прочим правителям отдавали [в управление] дальние земли и [право] пользоваться их данью, [чтобы они не забывали свой долг]. Поэтому княжеству Чэнь и отдавали стрелы сушэней». Тогда попробовали поискать стрелы сушэней в старых палатах и в результате действительно нашли их.