Исторические записки. Т. VI. Наследственные дома

Чэнь Шэ был сыном простых людей, у них в окнах торчали горлышки кувшинов, а двери подвешивались на веревках. Он работал по найму и поэтому переезжал с места на место. [Чэнь Шэ] не обладал даже средними способностями; у него не было мудрости Конфуция или Мо Ди; не владел он и богатствами Тао Чжу или И Дуня[682]. Он просто шагал в рядах обыкновенных солдат, поднявшись сначала до десятника, а потом — до [162] поста сотника. Став во главе покинувших [службу] и сбежавших [от мобилизации], он собрал отряд из нескольких сот человек и повернул его против Цинь. Из срубленных деревьев они делали оружие, из бамбуковых шестов — древки знамен. Поднебесная собиралась вокруг него, как скучиваются облака; [люди] откликались на его призывы. Воины, неся на себе провиант, всюду следовали за Чэнь Шэ словно тень. Вслед за ним выдающиеся и храбрые мужи к востоку от гор дружно поднялись и покончили с родом Цинь.

Между тем Поднебесная отнюдь не уменьшилась и не ослабла. Крепости Сяошань и Ханьгу в землях области Юнчжоу оставались неприступными, однако положение Чэнь Шэ никогда не было столь почетным, как положение правителей княжеств Ци, Чу, Янь, Чжао, Хань [Большое] Вэй, Сун, [Малое] Вэй, Чжуншань.

Мотыги, колы, дубины с шипами [у солдат Чэнь Шэ] не были столь острыми, как алебарды с крючьями и длинные копья [у солдат чжухоу]; отряды, составленные из людей, отправленных в пограничные гарнизоны, нельзя было и сравнить с войсками девяти княжеств. По глубине замыслов и дальновидности, по способам передвижения войск и их использования [Чэнь Шэ] не достигал умения мужей прошлых времен. Однако [условия] победы или поражения стали иными, и поэтому заслуги и свершения [Чэнь Шэ и чжухоу] оказались такими несоответствующими.

Если соразмерить величину и протяженность земель княжеств к востоку от гор и равнин, завоеванных Чэнь Шэ, сопоставить их мощь и силы, то окажется, что все это несравнимые величины. Но ведь известно, что правитель Цинь, обладавший властью над небольшой территорией, которая выставляла лишь тысячу колесниц, подчинил себе все остальные восемь областей и что в течение более чем ста лет к нему на поклон являлись равные по рангу чжухоу. В дальнейшем Цинь превратило земли всех шести направлений в свой дом, а крепости в Ханьгу и Сяошань — в свои дворцовые покои. [Однако] стоило одному [смелому] мужу учинить беспорядки, как все семь храмов [предков Цинь] оказались разрушенными, а сами государи и правители погибли, став посмешищем Поднебесной[683]. Почему же это случилось? Потому что человеколюбие и справедливость были забыты, из-за чего и условия нападения и обороны стали другими[684].

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ ВАЙЦИ ШИ ЦЗЯ — НАСЛЕДСТВЕННЫЕ ДОМА ЖЕНСКИХ РОДОВ [685]

С древности было так, что одни императоры и ваны получали повеление Неба [на власть]. Другим же правителям нисходила власть по наследству, соблюдая ритуал и держась цивильных [форм правления], преуспевая не только за счет собственной добродетели, но, вероятно, и благодаря помощи, оказываемой родичами по женской линии — вайци.

Возвышение династии Ся связано с женщиной с гор Тушань[686], а изгнание [сяского] Цзе — с Вэй Си; возвышение дома Инь связано с женщиной из рода Ю-сун[687]; гибель иньского Чжоу [Синя] [связывают с именем] наложницы Да-цзи, а возвышение дома Чжоу — с именами Цзян Юань и Тай-жэнь[688], чжоуского Ю-вана схватили, обвиняя его в разврате с Бао-сы[689].

Вот почему Ицзин основывается на гексаграммах Цянь и Кунь[690]; Шицзин начинается с песни Гуаньцзюй[691]; Шаншу прославляет повеление, ниспосланное [Яо][692]. В Чунь-цю осуждается и осмеивается то, что жених («князь из Ци»)[693] лично не отправился встретить [невесту]. Взаимоотношения между мужем и женой — это важный элемент Дао человека. В использовании ли (обрядов) именно [обряд] женитьбы и замужества должен исполняться наиболее осмотрительно, ведь когда музыка звучит гармонично, то и четыре сезона времени в порядке; когда силы инь и ян изменяются, то и все сущее управляется правильно. Как же можно не быть осмотрительным [в этих делах]? Человек в состоянии лишь следовать истинному Дао и не может спорить с судьбой[694].

Как сильна может быть любовь между супругами! Повелитель не может отобрать ее у подданного, а отец — у сына; тем более нельзя отнять эту любовь у простолюдинов. Пусть супруги счастливы и живут в согласии, но в некоторых случаях они остаются без наследников, а иногда, хотя и есть наследники, семья не в состоянии добиться своих целей. Разве это не перст судьбы? Конфуций редко говорил о судьбе; он затруднялся, вероятно, говорить об этом. Не проникнув в метаморфозы явного и скрытого, нелегко познать, что такое судьба и природа человека[695]. [164]

Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу.