Исторический маразм Кремля и «Болота»

Обломившись с получением Букеровской литературной премии, Кантор явно мечтает удостоиться внимания жюри премии имени Франца Кафки или какой-либо другой из наград Чехии. Его пассажи о приключениях сформированного из военнопленных австро-венгерской армии Чехословацкого корпуса в России в годы Гражданской войны, хотя и являются эпическим бредом, не могут не восхитить литературно продвинутых соплеменников бравого солдата Швейка.

Между прочим, вранье тут — почти каждое слово. Начиная от мутной истории в Катыни, где якобы расстрелянные НКВД польские офицеры почему-то убиты немецкими пулями, и до пресловутого Анабасиса, участников которого Кантор представил дурачками, которые вместо того, чтобы двигаться к родной Греции, побрели в противоположную сторону.

Не исключаю, что литератор, взывающий к русскому патриотизму из европейских пентхаусов, задумав оттянуться в Таиланде, отправился бы туда из Швейцарии через Антарктиду. Но в отличие от ему подобных автор «Анабасиса» — прославленный историк Ксенофонт, входивший в отряд греческих наемников на службе претендента на престол Персидского царства Кира Младшего, — географию знал хорошо. Когда войско Кира было разбито при Кунаксе (неподалеку от современного Багдада), а приглашенные для переговоров к победителю Артаксерксу II командиры наемников перерезаны, их преемники, включая Ксенофонта, повели отряд именно туда, куда надо. То есть по направлению к Греции, в ближайший черноморский порт Трапезунд (ныне турецкий Трабзон), из которого и эвакуировались домой, пробившись через многократно превосходящие силы персов и их вассалов.

Чехословаки изначально находились совсем в иной ситуации. На момент вооруженного выступления их эшелоны растянулись по всей Транссибирской магистрали, от Самары до Владивостока. К этому времени русская армия прекратила свое существование, а красноармейские части только создавались, и поэтому 40 тысяч опытных и сохранивших дисциплину солдат оказались на этом пространстве крупнейшей вооруженной силой.

Антанта корпус не сдавала, да от нее никто сдачи и не требовал. Согласно договору между чехословаками и российским Советом народных комиссаров, заключенному 26 марта 1918 года, легионерам гарантировалась отправка во Владивосток, а те обещали передать оружие под контроль советско-чехословацкой комиссии в Пензе, оставив для самообороны по 168 винтовок с 300 патронами и одному пулемету с 1205 патронами на каждый из 63 эшелонов.

Однако как раз в это время германские войска начали решающее наступление во Франции, прорвав фронт 21 марта 1918 года в Пикардии, а 9 апреля во Фландрии. Обе стороны бросали в бой все что могли, и появление у противника лишних 35,6 тысячи солдат (часть чехосло-ваков выехала во Францию ранее либо перешла к большевикам) было немцам совсем некстати. Представители Антанты, напротив, желали быстрее доставить легионеров на позиции и добивались их эвакуации кратчайшим путем, через Мурманск и Архангельск, и 21 апреля нарком иностранных дел России Георгий Чичерин потребовал у Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов остановить эвакуацию корпуса. Красноярский, а вслед за ним и другие советы стали тормозить эшелоны корпуса, и к 14 мая 1918 года во Владивосток прибыло лишь 13,4 тысячи человек.

В этот день руководство чешской эмиграции — Национальный Совет — узнало от командования Антанты, что легионеров вывезут северным путем, но одновременно в Челябинске начались столкновения между чехословаками и красногвардейцами. Разбирая стычку между легионерами и венгерскими военнопленными, красные 17 апреля арестовали десятерых чехов. В ответ те разоружили красногвардейский отряд, освободили арестованных, а затем захватили городской арсенал и железнодорожную станцию!

Дальше конфликт стал развиваться по нарастающей. Уже 20 мая собравшийся в Челябинске Съезд чехословацких военных делегатов принял решение прекратить сдачу оружия (эшелоны в Пензе к тому моменту еще не разоружились) и продвигаться к Владивостоку. На следующий день в Москве были арестованы члены Национального Совета Прокоп Макса и Богумил Чермак, а 23 мая заведующий оперативным отделом народного комиссариата по военным делам Семен Аралов потребовал от пензенских властей «немедленно принять срочные меры к задержке, разоружению и расформированию всех эшелонов и частей чехословацкого корпуса»^{31}.

В тот же день начались бои чехов с красными, обычно плохо кончающиеся для последних, а 25 мая нарком по военным делам Лев Троцкий издал приказ, свидетельствующий о полном отсутствии представления о складывающейся обстановке: