Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

Но продолжим далее историю подготовки вос­точных епископов к Собору. По свидетельству ве­ликого екклесиарха Константинопольской Церк­ви Сильвестра Скиропула, принимавшего участие в соборных деяниях, император Иоанн Палеолог, имея свои тайные замыслы, которые он обнаружил впоследствии, велел посланному к Патриархам внушить им тайно, что если они никого не имеют назначить своими местоблюстителями, избрали бы указанных им лиц, и Патриархи исполнили его волю беспрекословно, назначив лиц, указанных императором. Грамотами своими, данными их за­местителям, они, однако, связали последних обя­зательством, чтобы те не дерзали ничего утверж­дать на Соборе или определять кроме того, что будет согласно с правилами Вселенских Соборов и св. отцов, и дабы отнюдь не было никакого изме­нения или прибавления в Символе Веры (Скиропул. Кн. III, гл. 3). Когда Патриарх узнал, что лега­ты на Собор избраны по царскому приказу, без его одобрения, он огорчился за столь неуместную тай­ну. Еще более смутился прибывший в Константи­нополь от лица Базельского Собора легат, когда прочитал патриаршие грамоты, которые связывали патриарших местоблюстителей. Он убедил им­ператора послать Патриархам для подписи другие доверительные грамоты, в которых было исклю­чено все, что могло препятствовать соединению, под тем именно предлогом, что это необходимо для чести царя и Собора. Посылая эти грамоты, император писал Патриархам: «Знайте, что мы ничего не хотим творить кроме того, о чем вы сами к нам писали, и не хотим изменить что-либо вопреки ус­тавам вселенским и отеческим, ничего не убавляя и ничего не прибавляя к доселе верованному нами и укрепленному соборно. Итак, отложите всякое подозрение и, изменив грамоты ваши, пребывай­те спокойны, что ни в чем не отступим от запове­дей ваших». Время показало, что император не выполнил своего обещания, и неудивительно, что восточные Патриархи не признали впоследствии флорентийских постановлений.

После получения от Патриархов вторичных гра­мот император известил папу через хранителя пе­чати Мануила, что готов с наступлением осени при­быть на Собор, а через другого посланника, Иоанна, потребовал от отцов базельских, чтобы те присла­ли за ним в условленное время галеры. Он же дол­жен был условиться с ними и об издержках в пути, но на деле оказалось другое. Посланник императо­ра Иоанн, непонятно по каким причинам, вступил в переговоры относительно денег и судов с самим папой, что показалось весьма подозрительным от­цам базельским (Скиропул. Кн. III, гл. 5).

Осенью прибыли в Константинополь папские галеры с легатами и тремя западными еписко­пами. И легаты, и епископы стали убеждать им­ператора и Патриарха немедленно тронуться в путь и прибыть в Феррару, уверяя, что папа при­мирился с отцами Базельского Собора. Но не про­шло и двух недель, как в Константинополь при­были галеры, посланные отцами Собора. Легаты соборные обличили коварство папы и принесли условленные деньги на путевые издержки. Лега­ты папские, со своей стороны, не щадили денег и обещаний, чтобы склонить императора на сторо­ну папы. Напрасно епископы базельские уверя­ли, что папа враждует против Собора и предлага­ли ему приостановить свою поездку, пока он не убедится в этом, снесясь с Собором. Император отверг эту предосторожность. Не послушался он и германского императора Сигизмунда, в преде­лах империи которого действовал Базельский Со­бор, советовавшего ему не ехать в Италию, пока не утихнет внутренний раздор в Западной Церк­ви; не послушался он и здравого голоса восточ­ных святителей, и совета турецкого султана Амурата не надеяться на дружбу с латинянами. Какое-то странное ослепление овладело его умом, и он, отвергнув предложение отцов базельских, вместе с 12 епископами и многочисленным кли­ром отплыл в Италию, чтобы там испить заслу­женную им чашу горестей и позора.