Исторический сборник «Память». Исследования и материалы

По мере расширения круга очевидцев Медведев все более отклонялся от официальной трактовки сталинского прошлого. В частности, он расширил хронологические рамки своего исследования: не сосредотачиваясь всецело на 1937 – 1938 годах, он стал рассматривать более ранние волны репрессий, в том числе направленные против внутрипартийных и социалистических оппозиций, а также те извращения, которые возникли в ходе коллективизации и индустриализации.

В 1966 – 1967 годах рукопись значительно разрослась, обогатившись сотнями свидетельств, мемуаров и самиздатских воспоминаний. Медведев познакомился с видными писателями, которые заинтересовались его работой и предложили ему свою помощь. Например, Александр Твардовский предоставил ему доступ к присланным в «Новый мир» и неопубликованным рукописям, а Константин Симонов открыл свой личный архив, содержавший большое количество переданных ему воспоминаний[78].

Но именно в то время официальный идеологический курс все более отклонялся от линии XX и XXII съездов, и перспектива публикации книги в Советском Союзе отдалялась. В сентябре 1967 года, после того как копия рукописи «К суду истории» была обнаружена во время обыска на квартире друга Медведева в Ленинграде, историка вызвали в Партийную контрольную комиссию (КПК) и потребовали предоставить новую версию его работы[79]. Вместо того чтобы подчиниться этому требованию, Медведев решил обратиться напрямую к Михаилу Суслову, члену Политбюро, ответственному за идеологию, с просьбой принять его. И 13 октября состоялась встреча между Медведевым и Ф.Ф. Макаровым, помощником В. Степакова, заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС. Во время беседы Медведев выразил сожаление о том, что все его просьбы к ЦК по поводу предоставления доступа к архивам и спецхранам библиотек игнорировались. На вопросы о распространении его работы ученый ответил: «Если перечисленные выше отделы и службы ЦК отказались мне помочь, то я могу отклонить и требования о контроле за моей работой. Те ненормальности в ее обсуждении и распространении, которые имеют место, связаны в первую очередь с теми ненормальными условиями, в которых ведется эта работа»[80].

По итогам этой встречи Степаков написал Суслову отрицательный отзыв о рукописи Медведева, датированный 14 ноября 1967 года[81]. Знакомство с первыми главами книги показало, что автор готовит «политически вредный труд», который «от начала до конца является сплошным негативом». «Автор обвиняет Сталина ‹…›. Но за всем этим нельзя не видеть обвинений всей партии и ее руководству». Особенно проблематичным представлялось отношение историка к внутрипартийной оппозиции: согласно Степакову, Медведев «поет дифирамбы [Троцкому], Зиновьеву, Каменеву, Бухарину, Рыкову, Томскому и др.» – то есть нереабилитированным оппонентам Сталина. «Оценки и выводы, к которым приходит автор, носят тенденциозный, субъективистский характер, находятся в противоречии с исторической правдой». Озабоченный возможным распространением данной рукописи, Степаков предлагал «поручить московскому горкому КПСС заняться вопросами научной деятельности Р.А. Медведева ‹…› и вместе с тем рассмотреть вопрос о партийности автора»[82].

30 ноября Медведева повторно вызывали в КПК, и он снова отказался отдать свою рукопись, во-первых, потому, что он уже предоставил ее ЦК КПСС, а во-вторых, в знак протеста против исключения А.М. Некрича из партии.

По вопросу о мотивах моей работы я сказал также, что этим делом, конечно, должны были бы заниматься такие, например, учреждения, как Институт марксизма-ленинизма. Однако этот институт в вопросах истории партии, как показывают многие последние публикации, продолжает заниматься фальсификацией ‹…›. Если государственные органы перестанут завтра выпекать хлеб, то этим делом займутся частные лица. Правда нужна людям не меньше, чем хлеб. И если выяснением правды не занимаются те, кому это положено по должности, то неизбежно появление на свет таких частных исследований, как мое[83].