Исторический сборник «Память». Исследования и материалы

«Секретный доклад» лег в основу хрущевской политики десталинизации и сыграл важную роль в прозрении целых слоев населения, в пробуждении антисталинских настроений у многих бывших поклонников вождя. Правда, Хрущев намеревался ограничиться лишь частичным разоблачением наиболее явных репрессий. В докладе, подготовленном Комиссией по расследованию сталинских преступлений против коммунистов во главе с П.Н. Поспеловым, многие вопросы были намеренно оставлены в тени. Например, из текста следовало, что культ личности начался лишь в 1934 году, а это исключало, в том числе, возможность поставить под сомнение эксцессы коллективизации. Борьба Сталина с оппозиционерами не только осталась за рамками расследования, но и была поставлена ему в заслугу.

Доложить делегатам о «культе личности» решили, несмотря на несогласие Молотова, Кагановича и Ворошилова, на закрытом заседании в конце съезда; докладчиком по решению членов Президиума ЦК должен был выступить сам Хрущев[15]. Доклад вызвал такое потрясение среди участников съезда, что решено было разослать его текст партийным организациям по всей стране, а затем и комсомольским организациям и работникам советского аппарата. С содержанием доклада были также ознакомлены руководители социалистических стран и представители зарубежных коммунистических партий. Неудивительно, что вскоре текст попал в «чужие» руки и через несколько месяцев был опубликован в США[16]. Впоследствии он стал достоянием самиздата, оказав большое влияние на советскую интеллигенцию. Виктор Воронков справедливо назвал 25 февраля 1956 года «точк[ой] отсчета для появления “разномыслия”»[17]: при Сталине, в общем контексте тоталитарного контроля инакомыслящие являли собой редкие исключения и вплоть до 1956 года их деятельность оставалась подпольной. При Хрущеве у людей появилось частное жилищное пространство, что способствовало созданию промежуточной «приватно-публичной сферы», в которой могли развиваться альтернативные дискурсы. А секретный доклад, согласно Воронкову, «стал спусковым крючком механизма, зарождавшего сомнения в безгрешности власти в принципе, и прямым сигналом к инициации критики этой власти»[18].

Однако было бы преувеличением называть это оттепельное «брожение умов» движением сопротивления Советской власти. Секретный доклад являлся «вклад[ом] в дело пробуждения личной совести»[19], но этот процесс осваивания нравственных ценностей и пересмотра прошлого проходил в привычных идеологических рамках и установленных категориях. По оценке Филипа Буббайера, Хрущев действительно призывал к «общечеловеческим ценностям», однако делал это «исключительно в партийных интересах». И тем не менее «хрущевский жест вызвал воодушевление: люди прониклись оптимизмом и поверили в возможность реформ в СССР»[20]. Именно в призыве бороться против возрождения культа и восстановить «историческую правду» в литературе и в исторической науке видели инакомыслящие писатели, историки и философы суть своей антисталинской деятельности. В 1961 году, во время XXII съезда, разоблачение культа личности впервые получило широкую огласку в печати, а такие символические меры, как перезахоронение Сталина у кремлевской стены, убедили интеллигенцию в прочности новой идеологической линии. Инакомыслящий историк Александр Моисеевич Некрич вспоминал:

То было время больших ожиданий. ‹…› Нечего и говорить, с каким воодушевлением сотни тысяч людей, а среди них мои друзья и я восприняли то, что произошло на съезде ‹…› Тогда казалось: значит, социализм не ошибка, значит, «великий эксперимент» удался, несмотря на все ужасы, кровь и грязь. Партия сказала народу правду, всю правду.

Всю Правду?

С этого все и началось. Правда была сказана суммарно. А люди ожидали, что гордиев узел будет не столько разрублен, сколько распутан. Но, – успокаивали мы себя, – Хрущев в секретном докладе назвал ряд преступлений, которые должны быть расследованы, например убийство Кирова, а это приведет, в свою очередь, к раскрытию и осуждению других преступлений и к суду над виновными. Казалось, что все развивается в нужном направлении[21].

Для молодого «поколения оттепели» наступило время новообретенной свободы и больших надежд. Людмила Алексеева рассказала: