Истории чудовищ (Первая половина)

— «Мухи-сан», чего вспомнила. И вообще, раз такой разговор, я за такое первее бы сажал.

— Тогда заменим на Муму-сан.

— Будто я и вовсе не человек!

Человеку, ставшему полубессмертным после нападения вампира, слышать подобное совсем не смешно. Такие слова бьют слишком сильно.

— О, точно, придумала. Нужно поменять представление. Тогда лучше заменить на иностранную фразу с тем же смыслом. Если слова унижают людей, их нужно убирать. Но если запрещено японское, его место всегда может занять иностранное.

— Ясно. О, обычно, после перевода такого, нюанс тут же смягчается. Это как назвать лоликонщиком вместо педофила. Отлично, тогда сейчас же о опробуем. Заменим малявку и Мухи на...

— Shortness и Muscid!

— Чёрт побери! Да это новая эра!

— Да! Словно пелена с глаз спала!

Жалкие.

Жалкая парочка.

— Ну, тогда возьму назад свои слова про малявку... Да, ты более чем соответствуешь пятикласснице, Хачикудзи.

— Опять грудь? Ты о моей груди?

— Обо всем. Но уровень младшеклассницы это не пробивает. До супермладшеклассницы не дотягиваешь.

— Вот как? Наверное, для старшеклассника моё девичье тело может казаться таким слайдером46.

— Ну, твоя подача в аут не ушла.

Если сказать прямо.

Она и правда рослая.

Кстати, правильно — слендер.

— Так, Арараги-сан, почему ты смотришь на меня таким страстным взглядом?

— Ну, это... Чё, страстным?

— Смотришь, и грудь так и бьётся.

— Икота, что ли?

Трудно сдержаться.

Испытывает меня.

— Да ничего. Не бери в голову.

— Вот как? Правда?

— Ага... ну...

Всё наоборот?

Может, она вправду в противоположность своим словам в глубине души не хочет встретиться с матерью... Или, возможно, хочет встретиться с ней, но боится, что мать может не принять её... Может быть, её мать уже сказала ей, что не нужно приходить к ней... Из услышанного от Хачикудзи о её семье это может оказаться вполне вероятным.

В таком случае... справиться будет совсем не просто.

Тут Сендзёгахара не идёт ни в какое сравнение...

— Я чувствую запах другой женщины.

Откуда ни возьмись появилась Сендзёгахара Хитаги.

Заехала в парк на моём велике.

Уже так управляется с ним... Круто.

— О... Ты быстро, Сендзёгахара.

Обратный путь занял куда меньше времени.

Настолько внезапно, что я даже не успел удивиться.

— Я пару раз не туда свернула.

— Ох, эта школа в таком запутанном месте. Всё-таки нужно было нарисовать карту.

— Такие громкие слова стыдят меня.

— О, а как насчёт памяти, что ты говорила...

— Пристыжена Арараги-куном... Как же ты низок, раз наслаждаешься этим.

— Нет, ничего я не делал! Сама виновата!

— Неужели тебя, Арараги-кун, возбуждают ролевые игры с пристыженными девушками? Но я прощаю тебя. Это нормально для здорового парня.

— Нет, это ты тут больно нездоровая!

Если я правильно помню, то Ошино как-то говорил, что возвёл вокруг этой школы барьер. Наверное, всё-таки нужно было мне пойти.

Однако даже так Сендзёгахара Хитаги хорошо сыграла стыд. Ей совсем не стыдно. После этих ролевых игр скорее уж мне...

— Я выдержу, что бы ты ни вытворил со мной, Арараги-кун...

— Хватит тут ни с того ни с сего разыгрывать противоположности! Ты больше не можешь разживаться всё новыми натурами! Кстати, Сендзёгахара, если ты и правда так думаешь обо мне, то скажи-ка, когда это я показывал хоть каплю таких извращённых фетишей?!

— Конечно, я на самом деле так не думаю, Арараги-кун.

— Да ладно!

— Что в этом такого, я ведь просто интересуюсь.

— А как бодрит!

— Да, Арараги-кун. Если честно, я так задержалась не только потому, что ошиблась дорогой, я ещё успела пообедать.

— Всё-таки поела... Ты всегда оправдываешь ожидания. Ну и ладно, просто ты человек такой.

— Я поела и за тебя.

— Ясно... Благодарю.

— Всё для тебя. Но я чувствую запах другой женщины, — коротко ответив на мою благодарность, Сендзёгахара вернулась к своим прежним словам. — Кто-то приходил?

— Ну-у...

— Этот аромат... Ханэкава-сан?

— Э? С чего ты взяла?

Поражён до глубины души.

Хотя, наверняка это наугад.

— Аромат... Значит, духи? Но Ханэкава не пользуется косметикой...

Она же была в школьной форме. В таком виде даже гигиенической помадой губы не мажет. В ней Ханэкава как солдат, надевший мундир: ни за что даже и не подумает отступить от школьных правил.

— Я говорила об аромате шампуня. В нашем классе только Ханэкава пользуется этой маркой.

— Э, реально?.. Все девушки чувствуют такое?

— В некоторой степени, — ответила Сендзёгахара, будто сказов нечто очевидное. — Это примерно так же, как ты различаешь девушек по форме ягодиц, Арараги-кун.

— Не помню, чтобы показывал такую суперспособность!

— Э? Нет? Не можешь?

— Не делай такое удивлённое лицо!

— Разве не ты говорил мне недавно «Ты точно родишь здорового малыша, у тебя таз такой подходящий для лёгких родов, ухе-хе-хе-хе».

— Это же обычный извращенец!

Вообще, я ни за что бы не стал так гадко смеяться, а уж говорить, что у тебя форма бёдер подходит для лёгких родов, тем более.

— Так Ханэкава-сан приходила.

— …

Жутко.

Хочется бежать.

— Ну, приходила. Но уже ушла.

— Ты её позвал, Арараги-кун? Ох право, Ханэкава-сан ведь живёт здесь. Она могла бы помочь.

— Нет, никого я не звал. Она просто мимо проходила. Как ты.

— Хм-м. Как я?