Истории для кино

Папа достает из шкафа скрипку. Дочь поспешно объясняет Леде, что в цирке они, к сожалению, играли только раз, а вообще у них такая работа – играть на похоронах.

Папа бодро уточняет: почему только на похоронах – они играют и на свадьбах, и на обрезаниях, и на бармицве… Он со своей скрипкой выходит, а дочь достает из футляра свою, тихонько трогает струны и сообщает, что лично она как раз даже больше любит играть на похоронах. Потому что музыка печальная и красивая. А на свадьбах нужны только гоп-цоп два притопа, да еще мужчины напиваются и начинают приставать.

Лёдя сочувственно кивает. Аня укладывает скрипку в футляр и добавляет, что ей очень понравилось играть у господина Бороданова – было так празднично, весело. Жалко, что цирк уехал.

– Как уехал?! – Лёдя пытается вскочить, но сил не хватает.

– А-а, – спохватывается Аня, – вы же ничего не знаете, вы столько были без памяти… Господин Бороданов сказал, что уже вся публика Тульчина в цирк сходила и надо ехать дальше.

Лёдя потрясен:

– А я?! Как же я?!

– Вот и девушка, которая с собачками, спросила: а как же вы? А господин Бороданов говорит: ничего, он крепкий – выдюжит! Так и сказал – выдюжит…

– Бросили они меня! – горестно заключает Лёдя.

Аня хочет его утешить, но раздается голос папы:

– Иди же, доча! Покойник ждать не будет!

Через неделю уже чуть окрепший Лёдя сидит в кресле, безвольно уронив руки на подлокотники. На нем слишком просторная рубаха – явно с чужого плеча. Аня кормит его бульоном с ложечки. И вдруг, отстранившись, смотрит на Лёдю.

– Какой вы красивый!

Лёдя смущается и выпаливает:

– Если кто здесь красивый, так это вы!

– Ой, бросьте!

– Правда-правда… У вас удивительно тонкие черты лица…

Аня грустно улыбается:

– Мне никто еще так не говорил. И не только мне… У нас в Тульчине девушке трудно… Если она из богатой семьи, родители, конечно, находят ей жениха, а если нет… – Она умолкает.

Лёдя пытается встать. Аня его удерживает:

– Доктор вам не разрешил самому! Я помогу…

– Да не надо…

– Надо! И не стесняйтесь, когда-нибудь вы мне тоже чем-нибудь поможете.

– Обязательно помогу! – обещает Лёдя.

Аня помогает ему доковылять от кресла до кровати, укладывает, укрывает одеялом. Лёдя отворачивается к стене, закрывает глаза. Аня любуется им. Думая, что он уже уснул, осторожно проводит рукой по его волосам. Лёдя приоткрывает глаза и тут же снова зажмуривается.

И вот наконец, опираясь на Анино плечо, Лёдя делает первые шаги по комнате.

– Молодец, умница! – поощряет его Аня. – Сейчас пойдем во двор – на солнышко…

В комнате появляются ее родители; мама – такая же долгоносая, как папа. Аня замирает в предчувствии дальнейшего. А Лёдя еще ни о чем не догадывается.

Папа с мамой как-то преувеличенно любезно улыбаются. Лёдя вежливо улыбается в ответ. Мама многозначительно предлагает:

– Анечка, доча моя, что бы тебе не сходить в курятник – выбрать для Лазаря Иосифовича свежих яичек на обед.

Аня со странной поспешностью выходит. Неловкая пауза. Лёдя вопросительно смотрит на родителей Ани. Мама усаживает Лёдю в кресло:

– Присаживайтесь, молодой человек…

И опять повисает пауза. Потом начинает папа:

– Лазарь Иосифович, вам уже нивроку достаточно лет…

– Семнадцать! – быстро уточняет Лёдя.

Папа с мамой переглядываются. Мама вздыхает:

– Да? А в цирке говорили – двадцать. Ну, семнадцать – тоже хорошо… Не пора ли вам, Лазарь Иосифович, подумать о семье?

– А я о ней думаю, – все еще ни о чем не догадывается Лёдя. – У меня в Одессе мать, отец, три сестры, брат…

– Да-да-да, – кивает папа, – но у вас там, если я не очень ошибаюсь, нету жены?

– Жены нету.

Папа наконец берет быка за рога:

– Так у вас будет жена! Возьмите нашу Аню!

От неожиданности Лёдя вскакивает и снова падает в кресло. А папа развивает наступление:

– Аня – хорошая дочь и будет таки хорошей женой!

Папу быстренько поддерживает мама:

– И у Анечки нивроку хорошее приданое: серебряный портсигар и часы от дедушки! Где вы, хочу я знать, найдете лучше?

Оглушенный родительским напором, Лёдя беспомощно лепечет:

– Я… Конечно, я перед вами в долгу… Но я не думал… Я…

Появляется Аня – вся смущение, волнение, ожидание – и протягивает лукошко:

– Мама, вот свежие яички для Лазаря Иосифовича.

– Ай, зачем ему теперь яички! – восклицает папа. – Ему теперь надо рюмочку нашего домашнего вина!

Аня млеет от счастья. Лёдя потерял дар речи. А мама уже шустро накрывает стол вышитой скатертью.

– Сейчас пообедаем! По-семейному!

Аня мечет из буфета на стол тарелки и приборы. Папа подмигивает Лёде, указывая на дочь:

– Золотая будет хозяйка! Правду люди говорят: судьба и за печкой найдет!

Папа достает из буфета и ставит в центр стола бутыль вина. А мама волнуется:

– Жениху много не наливай – он еще слабенький!

Потом Лёдя – уже вполне здоровый, но очень скучный – сидит на крыльце дома, перебирая струны гитары. Аня подыгрывает ему на скрипочке. Получается странный музыкальный дуэт: бессмысленное, невпопад треньканье на гитарных струнах и нежный красивый голос скрипки.

Из дома выглядывает папа: