Истории господина Майонезова (СИ)

— Да – да, друг мой? – спросила с готовностью Варвара Никифоровна, подняв на него фиалковые глаза, полные слёз.

— Только не придавайте особого значения моему храпу, - попросил профессор.

— Хорошо, что Вы сказали об этом, друг мой, - со счастливой улыбкой отвечала Варвара Никифоровна, - иначе, я бы придала, обязательно бы придала, особое значение!

И она припала к его груди, к самому горячему и молодому сердцу на всём белом свете!

Первое окно погасло. Во втором окне стояли рядом две фигуры.

— Ты, знаешь, я нисколько не удивился, что есть такое место – Память Мира, то есть, я даже был уверен, что оно есть, - рассказывал Мушке Пыш, - я однажды постоянно думал о Моцарте, о его бедности, о том, что он был похоронен в не строганном гробу в братской могиле, а в последствии этот бренд «Моцарт» кормил многих, помогая создать целые состояния на печенье, вине, тортах, салатах, научных изысканиях и так далее. И вот однажды, я «вышел» на него, я, как наяву, увидел в лёгком сне Моцарта, усталого и больного после концерта. Наутро я написал стихотворение «Моцарту».

— Прочти его, Пыш, я так люблю твой голос! Когда я его слышу, мне становится спокойно и радостно, но ты любишь молчать!

— Надо отдыхать, моя воплощённая Вселенная, уж очень поздно! – сказал ласково Пыш.

— Тогда и я тебе не открою большую тайну! – заявила с улыбкой Мушка.

— Хорошо, разве я могу отказать моей маленькой таинственной секретнице! – сказал Пыш и начал читать особо старательно:

О днях печали, днях тревоги

Ты забывал, смешной чудак,

В тазу дымящем греешь ноги,

И вкривь и вкось застёгнут фрак,

В его карманах только ноты,

Давно твой галстук полинял,

На горький чад своей работы

Легко ты счастье променял!

Как одинок. Кому ты нужен?

А ведь ещё ты не старик,

Полуслепой, седой, простужен,

И набекрень надет парик.

А эта женщина, в вуали,

Что поднесла тебе букет,

Зачем искал её ты в зале,

Роняя старенький лорнет?

Она твоей в мечтах лишь будет,

Там нет кухарок и детей,

Там не мешает скрипка людям,

Там нет докучливых гостей.

Что можешь дать ей, повелитель

Смычка и хора вольных птах,

Жизнь познающий по наитию,

Полудитя, полумонах?

Чего ж ты плачешь, метр известный?

О, даже так – не хочешь жить?!

Ты приглашён на пир небесный,

За вход положено платить!

Когда же в путь отправишь душу,

Не перепутай адреса,

Гони подальше и не слушай

Сирен искусных голоса!

Душа летит всё выше, выше,

Всё ближе огненный приют,

И ты, измученный, напишешь

О том, как ангелы поют!

Что ждёт тебя? Грязь кривотолков,

Бессмертье, зависть, медь в суме,

А душу не пускай надолго,

Вдруг, не воротится к тюрьме!

— Спасибо, любимый! – сказала счастливо Мушка, - У нас будет ещё один малыш!

— Не может быть! Ты не ошиблась?! Я просто счастлив! Где оно это пузко, это моё любимое пузко, где сидит мой прекрасный малыш?!

Пышка принялся целовать всю Мушку, опускаясь до «пузка», и, как поцеловал десять раз малыша и в головку, и в спинку, и в ножки, и в ручки, счастливые родители обнялись, пожелали спокойной ночи ужинающему семейству божьих коровок и улеглись спать.

— Ещё одно окно погасло, - сказала Маша собакам.

Те в недоумении смотрели на два застывших профиля в окне жарко натопленной кухни. Кот и Фига обновляли шахматы, купленные профессором для Осла.

— А здесь красиво: сине – белые изразцы, старинная посуда, живописная утварь, можно писать натюрморты, - сказал Кот, - только слишком едой пахнет, и ни одного холодильника.

— Ты думаешь, дед, действительно, отдал бы нас «на сжирание»? – спросил Фига.

— Нас?! Ты хотел сказать, вас с Рокки? – удивлённо спросил Кот и энергично добавил, - Я – то изменил своё мировоззрение! Надо попросить у Василия четыре топора: тебе, мне, Пышу и Адрияшке, авось, вчетвером «отмахаемся»!

— Там и Царь – пушка не поможет против такой аравы, кроме того, нам нельзя отсюда брать «и пылинки», - напомнил в раздумье Фига.

— Да, и фотоаппараты оставили у деда в лифте, единственное, что привезём – портрет Аннушки, красивая женщина, - сказал Кот.

— Но, кто эти жуткие твари, как думаешь? – поинтересовался Фигурка.

— Дед сказал, что они охраняют дорогу на небо, - ответил художник, усиленно соображая над комбинацией.

— То есть, мы не на земле… А что скажешь о хозяйке? – поинтересовался Фига.

— Косноязычная, для песенки сочинила строчку: «Дили – дили – дили, дили – дили – дон!» Наверное, и Василий такую бы придумал, - ответил Кот.

— Надо спать, голова не работает, - сказал Фигурка, - полезай на второй этаж, на полати, товарищ, ты, кажется, туда просился у красивой Анны!

Окно кухни погасло. Собаки заволновались и посмотрели на Машу.

— Спокойнее, товарищи пограничники, у нас есть ещё пара объектов! – сообщила она шёпотом.

В освещённом окне стояли рядом двое.