Истории Хейвена

Затем, словно став легким, как перышко или как фантики, усеивавшие асфальт, Питс был втянут в отверстие. И его иллюстрированный каталог потянулся вслед за ним, шурша страницами "Все к лучшему, ублюдок, - думал Ханк, - теперь тебе будет, что почитать в твоей ссылке". Кресло, на котором сидел Питс, опрокинулось на асфальт, поползло к отверстию и ушло в него до половины. Теперь воздушный поток начал затягивать Ханка. Он нагнулся к бластеру, готовясь нажать на кнопку "Stop".

Но до того, как нажать ее, он услышал высокий, тонкий детский крик, доносящийся оттуда. Он взглянул туда, подумав: "Это ведь не Питс".

И снова:

- ..Хилли...

Ханк нахмурился. Детский голос. Именно детский, я звучит так, словно он его уже слышал. Вроде, как...

- ..ну, скоро там? Я хочу домо-оой...

С резким, пронзительным дребезжанием выпало оконное стекло рыночного павильона, треснувшее от взрыва в городской ратуше в прошлое воскресенье. Град осколков обрушился туда, где стоял Ханк, чудом оставив его невредимым.

- ..пожалуйста, здесь трудно дышать...

Упаковки с фасолью, уложенные пирамидкой на окне павильона, падали рядом с Ханком и всасывались в другое измерение, через нечаянно открытое им отверстие. Пятифунтовые сумки с отобранными продуктами ползли по асфальту, издавая сухой, шуршащий звук.

"Пора заткнуть эту прорву", подумал Ханк, и, словно подтверждая эту мысль, один сверток шмякнул его по голове, отскочил, а потом втянулся в пурпурно-черную бездну.

- Хиллииииииииииииииии.

Ханк надавил на выключатель. Отверстие исчезло. Дерево треснуло, и кресло разломилось надвое, точно по диагонали. Одна половинка осталась на асфальте. Другая исчезала, как не бывало.

Рэнди Крюгер, купивший рыночный павильон в конце пятидесятых, встряхнул Ханка за плечи.

- Ты заплатишь мне за разбитую витрину, Бак, - пригрозил он.

- Как скажешь, Рэнди, - согласился Ханк, потирая шишку, вскочившую на макушке.

Крюгер уставился на ровнехонько отхваченную половинку кресла, лежавшую на асфальте.

- И за кресло, тоже, - добавил он, уходя. Тем и кончился июль.

5

Понедельник, 1 августа

Джон Леандро замолчал, допил пиво, а затем спросил Дэвида Брайта:

- И что, по-твоему, он скажет?

Брайт задумался. Он с Леандро сидел в "Баунти Таверн", дико разукрашенном Бангорском пабе, имевшем только два преимущества - он был почти напротив издательства "Бангор Дейли Ньюз", а по понедельникам вы можете пригласить друзей и пропустить бутылочку пива.

- Думаю, он начнет с того, что спешно пошлет тебя в Дерри закончить незавершенную часть Календаря Общины, - сказал Брайт. - Ну а дальше, поинтересуется, полагаю, не хочешь ли ты посоветоваться с психиатром.

Леандро выглядел абсолютно убитым. В его двадцать четыре года два предыдущих материала - исчезновение (читай: предумышленное убийство) двух рядовых и самоубийство полицейского - только разожгли его аппетит к сенсациям. Он не слишком надрывался, когда надо было писать отчеты в "Дерри Амвето" о мрачных и утомительных полночных поисках трупов двух рядовых. Чего ради доводить себя до ручки, если поиски не увенчались успехом? Брайт устыдился своей грубости - правда, все упирается в то, что сам Леандро порядочный хам. Быть нахалом в двадцать четыре года - это еще куда ни шло. Но он-то уверен, что Джонни Леандро таковым и останется в сорок четыре.., шестьдесят четыре.., восемьдесят четыре, если доживет.

Хам в восемьдесят четыре года; в этом есть нечто чересчур экстравагантное и даже пугающее. Обогнав эту мысль, Брайт заказал еще пива.

- Я пошутил, - пояснил Брайт.

- Так ты не думаешь, что он отправит меня доводить дело до конца?

- Нет.

- Но ты же только что сказал...

- Я пошутил насчет визита к психиатру, - терпеливо пояснил Брайт. - Только насчет этого.

Местоимение "Он" подразумевало редактора газеты. За долгие годы наблюдения за редакторами, Брайт уяснил, что есть один признак, который роднит их с Господом Богом, он предполагал, что Джонни Леандро скоро и сам поймет это. Репортеры предполагают, а редакторы, вроде Питера Рейнольта неизменно располагают.

- Но...

- У тебя нет ничего, чтобы довести дело до конца, - отрезал Брайт.

Если бы избранные жители города Хэвена - те, кто побывал в сарае Бобби Андерсон - могли бы слышать, что отпустил в ответ Леандро, то счет его оставшейся жизни пошел бы на дни.., а, может быть, даже на часы.

- Я попробую поискать в Хэвене, - ляпнул он, и допил теплый "Хейникен" в три больших глотка. - Там все завязано. Прикинь: ребенок исчез в Хэвене, женщина умерла тоже там, Родес и Габбонс возвращались из Хэвена. Дуган покончил с собой. Почему? Потому что он любил тетушку Маккосланд, как он объяснил в записке. Кстати, Рут Маккосланд - тоже из Хэвена.

- Не забудь о любящем дедушке, - добавил Брайт. - Он дошел до того, что считает исчезновение его внука заговором. Я заметил, он стал разговаривать сам с собой о Фу Манчу и белых рабах.

- Это еще что такое? - театрально вопросил Леандро. - Так что же происходит в Хэвене?