Истории мёртвой зимы

— Девять импульсов с перерывом по двадцать пять секунд до полной разрядки аккумуляторов, — сообщил он, сунув излучатель Толику. — Подержите-ка… И надо будет прикрепить ремень для удобства.

Задубевший на морозе силовой кабель неохотно раскручивался, постоянно изгибаясь петлями, как агрессивная змея. Глядя за манипуляциями учёного, студент наконец-то ощутил как же чудовищно холодно было на улице. Необычный ветер, спускающийся вертикально вниз прямо с серых облаков вместе с плотными снежинками, ударялся о здание и деревья, закручивал позёмку. Как будто желал всё вокруг пригнуть вниз, сровнять с землёй, покрыв белым саваном. В такие мгновения человек часто теряет самообладание. И даже предельно прагматичному Толику в этом снежном водовороте начали мерещиться лица, руки и целые фигуры, бестелесные души, несущиеся по воздуху в поисках тех пока ещё живых, кто вскоре должен будет присоединиться к их танцу.

Но занимающийся подключением оборудования Пётр Петрович вовсе не замечал бури. Крепко стоя возле своего прибора, оставаясь безразличным к порывам ветра и несущемуся в лицу снегу, сейчас он словно олицетворял собой само человечество: ничтожное перед размахом стихии, но невероятно сильное в своей надменной самоуверенности.

Толик помотал головой, чтобы отогнать назойливые иллюзии, не иначе как навеянные проклятыми школьными уроками литературы, и вдруг заметил мерцающее где-то внизу огненное зарево. «Неужели Лёнька?». Парень поспешил к краю крыши, чтобы посмотреть на творящееся внизу. Но не успел он взяться за проржавевший поручень и глянуть вниз, как на него что-то напрыгнуло. Существо, уже лишь отдалёно напоминающее человека, повалило Толика на спину и впилось в него своими когтистыми пальцами. Впрочем, студент сразу осознал, что это просто кости, обнажившиеся на разодранных подушечках пальцев. У этого зомби получилось взобраться по стене до самой крыши, а, значит, и другие не заставят себя долго ждать. По большей части рефлекторно, чем осознанно, Толик вжал кнопку на рукоятке излучателя. Прибор издал совсем тихий и короткий звук, еле различимый на фоне ветра, но мёртвое тело моментально ослабло. Толик брезгливо скинул с себя обездвиженного мертвеца и поднялся на ноги.

— Девять с половиной импульсов, Пётр Петрович! — громко уточнил он, невольно рассматривая зомби. Когда-то это был высокий человек, вероятно, атлетического телосложения. По крайней мере настолько, насколько можно судить по тому, что от него осталось. Истерзанное тело не просто голое, но и совершенно лишенное кожи и волос. Похоже, он довольно долго сопротивлялся, прежде чем умереть, потому что мышцы на руках и ногах были основательно обглоданы, отчего окровавленные конечности с торчащими наружу костями казались ещё более тонкими и длинными. Впрочем, возможно, это был вовсе не «он», а «она». По практически скелетированным останкам с обнажёнными рёбрами и выеденными до самого позвоночника внутренностями, Толику было затруднительно определить точно. «По крайней мере, если это был мужик, то кто-то полакомился его яичницей с сосиской» — подумал парень и, скривившись от отвращения, наконец, отвёл взгляд от тела.

* * *

Петров продолжал смотреть, как к нему медленно приближается мёртвая Кристина. Впав в какой-то ступор, он не мог ни сделать что-либо, ни даже просто поверить своим глазам. Истошный крик Леонида «Давай уже! Жги её! Жги!» остался где-то далеко, смешавшись с остальными звуками. Всё вокруг — кирпичное здание и лес на фоне серого неба, чёрные фигуры, выходящие из несущегося снега, озаряемые горящим бензином грузовики — закрутилось, слилось в сплошной хоровод из размытых пятен. Осталась только она — Кристина. И сейчас она стояла перед ним, как живая. Но была мертва.

Из этой прострации историка вывел громкий голос, возникший прямо над ухом.

— Чего ждёшь? Когда она снова сосаться с тобой будет? Так это уже вряд ли… — злобно прошипел появившийся рядом Леонид и, не дожидаясь ответа, вскинул револьвер. Помедлив секунду, которая ему самому показалась чересчур долгой, Лёня выстрелил. А следом, опять проявив непозволительную расточительность, ещё несколько раз нажал на спусковой крючок, пока не опустошил барабан и не превратил милое знакомое личико в до неузнаваемости обезображенную кровавую массу.

— Что ты натвог’ил? — еле выдавил из себя шокированный Петров. — Ты же засг’елил человека…

— Я застрелил зомби, — спокойно ответил Леонид, засовывая в наган последнюю порцию патронов. — Мертвецы оживают, но всё равно остаются мертвецами. Знаешь, а она считала, что ты, прям, мужик. В протестах всяких участвуешь, всё такое…