Истории мёртвой зимы

В любом случае, когда я уже начала серьёзно волноваться и решилась написать, то вдруг обнаружила — связи нет вовсе. Ни интернет, ни мобильная сеть не работали. Все мои чаты и каналы затихли. В мессенджерах бесцельно вращалась иконка соединения. Наверное, какой-то глобальный сбой… Авария. Так я решила успокоиться, но чувство тревоги только усиливалось. В голове беспрестанно крутилась мысль — что-то случилось… Что-то случилось… Что-то случилось… А когда я выглянула в окно, то даже проговорила это вслух. Несмотря на поздний час, в небе ещё виднелось какое-то необычно яркое свечение. Дома и деревья на противоположной стороне, выезд со двора, детская площадка — затянуты парообразной дымкой, какая обычно образуется при внезапной оттепели. Вот только никакой оттепели и в помине не было. С серого чуть мерцающего неба сыпал снег. Скрывал следы людей и машин, покрывая их белым саваном. Чтобы кроме этой ровной белизны ничего не осталось. И никого…

Звонок домофона, хриплый и сдавленный, словно прорвавшийся через помехи, заставил меня облегчённо выдохнуть. Ничего не спрашивая, я нажала кнопку и взялась открывать дверь. Через минуту на пороге стоял он. В одном только офисном костюме. Без тёплых вещей. Весь покрытый снегом.

— Что случилось? Где ты был?

— Просто… шёл.

— Шёл?! А что с машиной? И где твоё пальто? — вопросы сыпались из меня один за другим, но он, никак не реагируя, молча проковылял в комнату и сел на диван. В его походке было нечто странное. Очевидно, каждое движение давалось с большим трудом.

— Боже мой… Какая я дура! Ты же валишься с ног… Ложись. Отдыхай. Завтра всё расскажешь.

Я настойчиво привалила его головой на подушку и принялась стягивать с него туфли. Предназначавшиеся исключительно для кабинета или салона авто, сейчас они совершенно задубели от мороза.

— Я не устал… — ответил он, не сопротивляясь моим действиям и укладываясь на диване, как есть, в одежде. Машинально я потрогала его лоб, предполагая, что тот должен быть горячим, но ощутила только ледяной холод.

— Да ты весь продрог! Сейчас! Подожди…

Я торопливо достала из шкафа старое тёплое одеяло, наполнила грелку и, применив всё это к своему пациенту, села рядом.

— И не спорь со мной. Тебе надо отдохнуть.

Он, впрочем, и не думал спорить, а неподвижно лежал под одеялом и, не моргая, смотрел в потолок на подрагивающий желтоватый свет. Вскоре и я уснула прямо в кресле.

* * *

Очнувшись, я сначала не поняла, рассвело на улице или нет. Всё то же марево и желтоватое свечение в небе. Диван опустел. Только примятая подушка на подлокотнике и одеяло, откинутое на спинку. Я посмотрела на часы, поднялась, чтобы пошире раздёрнуть шторы, и вскрикнула от неожиданности.

Он лежал на полу, прямо под окном, свернувшись калачиком и притулившись спиной к батарее. Абсолютно неподвижно и с открытыми глазами, уставившимися в пустой сумрак комнаты.

— Господи! Что с тобой? Тебе плохо? — я снова прикоснулась рукой к его голове и снова ощутила необычный холод.

— Нет. Мне хорошо, — его голос звучал очень спокойно, но отстранённо.

— Думаю, всё-таки стоит сходить в аптеку… — вслух рассудила я, хотя не была уверена, какое именно лекарство следует покупать.

— Нет-нет. Не надо, — резко поднявшись, он пристально посмотрел на меня. — Ничего уже не нужно. И тебе… там может быть опасно…

— Опасно? Что за глупости?

Он схватил меня за руку, словно желая удержать силой.

— Они не хотят причинить вред. Они вообще ничего не хотят. Просто испуганы, как звери… Или как дети.

— Кто они-то?

— Такие как я… Восставшие.

То ли от его ледяных пальцев, то ли от его слов я вся покрылась мурашками.

— Кто?

Он уставился на меня, на мгновение этот взгляд сделался почти обычным.

— Неужели ты ещё не поняла? Глупо отрицать этот факт. Я умер.

Поражённая не столько ответом, сколько лёгкостью, с которой тот был сказан, я только молча смотрела и моргала глазами. А потом, не найдя ничего умнее, предложила:

— Может, пойду и сделаю нам чаю?

Он кивнул. Кажется, поняв, что теперь я точно никуда не пойду, он сразу успокоился и опять стал отрешённым и меланхоличным, а его взгляд умиротворённым и пустым.

С этим же видом он долго мешал сахар в кружке, потом долго и медленно пил, рассматривая узор на кухонной клеёнке.

— Почему всё так произошло? — наконец не выдержала я.

— Не знаю, — пожал он плечами, но ответил так быстро и непринуждённо, будто ожидал вопроса или просто думал о том же самом. — Там снаружи что-то случилось. Что-то изменилось… В воздухе. Я проснулся и почувствовал, что какая-то сила заставляет меня подняться. Поднялся… И пришёл.

— Я не об этом… Почему ты умер?

На этот раз он задумался.

— Не помнишь? — подогнала я.

— Нет. Помню, — голос наполнился тоской. — Я устал жить. Остановил машину. Вышел из неё. Лёг в снег. И уснул.

Я смотрела на него с искренним непониманием.

— Но почему? Должна же быть какая-то причина? Ведь у тебя всё есть… Квартира, машина, работа…