Истории московских улиц

В 1996 году посреди пустыря на месте снесенного квартала, на задах табачных киосков появился гранитный "памятный знак", который, как говорится в надписи на нем, "установлен в 1996 году в ознаменование 300-летия Российского флота". На другой грани под изображением Сухаревой башни надпись: "На этой площади находилась Сухарева башня, в которой с 1701 по 1715 год размещались Навигацкие классы - первое светское учебное заведение, готовившее кадры для Российского флота и государства".

Глядя на рисунок башни на "памятном знаке", вспоминаются "утешительные" слова Кагановича: "Раз эта башня представляет архитектурную ценность, ее изображение можно сохранить в большом макете".

Однако Сухарева башня не позволяет забыть о себе.

Большинство нынешних москвичей никогда не видели Сухаревой башни, но нет, наверное, в Москве человека, который не знал бы о том, что она была, где стояла, и - главное - не имел бы к ней своего личного, пристрастного отношения. Одно упоминание о снесенной более полувека назад Сухаревой башне, будь то в беседе за чайным столом или на лекции, собрании, заседании, вызывает горячую полемику: надо ее восстанавливать или нет. Эта полемика выплескивается на страницы газет и журналов. Кипят страсти, разгораются споры - до ссор, до обид, до разрыва отношений.

Что он Гекубе?.. Что ему Гекуба?..

Видимо, нужна, более того - необходима.

Вряд ли говорящие, выступающие и спорящие смогут сейчас даже для себя самих четко определить причины и корни своей позиции, своей непримиримости. Но ясно одно: слишком многое стоит за, казалось бы, таким простым делом, как восстановление старинного разрушенного здания.

А Сухарева башня - не просто здание, она - московский символ, московская история, и оттуда ее нельзя вычеркнуть. Народная память все равно будет снова и снова возвращаться к ней. Борьба с народными символами бесполезна и безнравственна. Против них ополчается лишь откровенно злая воля. Но не вечно же торжествовать злу.

После того, как Олег Игоревич Журин закончил восстановление Воскресенских ворот и Иверской часовни, его спросили: "А что следующее?", он ответил: "Должна быть Сухарева башня... Я даже на досуге сделал кое-какие чертежи..."

17 августа 1996 года в газете "Вечерний клуб" в рубрике "Официальный ответ" напечатан ответ Главного архитектора Москвы А.В.Кузьмина на вопрос одного из читателей газеты о восстановлении Сухаревой башни:

"Проектное решение конкурсного проекта (имеется в виду проект МАРХИ) положено в основу для разработки комплексного проекта реконструкции Сухаревской площади с учетом воссоздания Сухаревой башни. Разработка проекта начата управлением "Моспроект-2". После утверждения этого проекта может быть разработан локальный проект воссоздания Сухаревой башни".

От начала разработки "Моспроектом" проекта до его осуществления путь, полный опасностей, особенно когда это касается всенародной святыни, а не прихоти градоначальника. Но сделан первый шаг, соберемся с силами и пойдем дальше, к цели.

Однако 26 сентября 2000 года в "Вечерней Москве" появилось сообщение об очередном "окончательном" решении Московским правительством судьбы Сухаревой башни.

"Столичные власти, - сообщает газета, - окончательно отклонили план восстановления Сухаревой башни в центре Москвы. Решающим аргументом к отказу от проекта стало то, что башня мешала бы бурному движению автотранспорта по Сухаревской площади.

Слухи о воссоздании ярчайшего памятника московского барокко XVII века, разрушенного в 1934 году, ходят уже на протяжении 10 лет, в том числе и среди профессионалов-архитекторов. В те времена, когда башня занимала исконное место, на Сухаревской площади (а площадь получила название именно от башни) был не оживленный перекресток, а крупнейший московский рынок. Сейчас же разрушать ради башни одну из главных магистралей города проспект Мира - или восстанавливать здание в другом месте, где оно никогда не находилось, бессмысленно".

Между прочим, этим решением Московское правительство отметило 66-летие с сентября 1934 года - того сентября, когда вывезли с площади последние камни разрушенной башни, заасфальтировали место, где она находилась, а Каганович начал хлопоты по уничтожению самого ее названия из народной памяти.

Однако думаю, что напрасно правительство поспешило объявить свое решение окончательным, уверен, что это лишь еще одно - глупое - препятствие из многих подобных, которые в конце концов будут преодолены, и великий памятник национальной архитектуры и истории вновь встанет на свое законное место.

Среди выписок, сделанных для этой главы и оставшихся неиспользованными, я все-таки, пожалуй, одну включу в текст. Эти слова принадлежат Николаю Васильевичу Гоголю: