Истории, написанные при свече

Тут Ульрика не выдержала, с неистовым ястребиным взором, полным гнева в голубых глазах быстро соскочила, уронив с головы терракотовую косынку и с растрепавшимися длинными пепельными блондинисто-жемчужными волосами, подскочила к отцу и гневно крикнула:

– Отец, не смей так обижать Герду!!! Я тебе не позволю так жестоко поступить!!! Камень ты, а не человек, Бога не боишься, как язычники!!!

Ханс со всей силы дал свой мощной рукой пощёчину Ульрике, на белоснежной коже которой сразу остался след, потом розгами несколько раз, шесть-семь, ударил с оттяжкой Ульрику по изящным покатыми обнажённым белым плечикам с грубым криком:

– Ульрика, дочь!!! Это что за поведение?!! Как ты, бесстыдница, смеешь так говорить об отце!!! Вот тебе урок, а в следующий раз накажу намного больнее!!! Ты скоро выйдешь замуж за того знатного родовитого и богатого человека, за которого я тебе прикажу, и будешь слушаться мужа так же, как слушалась отца!!! Привыкай быть покорной!!! А завтра будешь работать весь день без отдыха, я тебе велю весь дом вычистить и конюшни, и уголь погрузить!!! Привыкай быть покорной!

Ульрика, молча, но с настоящей яростью во взгляде голубых очей отошла, мысленно ругая отца последними словами с ненавистью, но Герду в этот раз Ханс высек не сильно, всего десять ударов, девчонка-отроковица даже не кричала, только рыдала в три ручья и по-детски резко пищала…

… Ульрика же зажмурила голубые глаза, чтобы не заплакать от обиды, встрянула свои красивые длинные пепельные блондинисто-жемчужные волосы и убежала в свою комнату, где беззвучно совершенно обессилено, упала на деревянную кровать с кружевным пологом.

Ульрика лежала и неистовой горечью разочарования думала: «Когда же это кончится? Когда отец прекратит унижать меня, разговаривать только приказным тоном, видеть во мне только прислугу и выгодный товар?! Неужели только, когда отдаст замуж за избалованного богатого аристократа, который щедро заплатит ему за столь красивую жену?! Господи, накажи его за это!!! А я, вот, не хочу замуж по расчёту, вижу по-другому своё счастье, всю жизнь мечтала не о балах и парчовых платьях, а о том, чтобы мы с мужем всю жизнь любили и уважали друг друга! Чтобы он ценил меня, как человека, а не как красивую куклу, которая ещё к тому же хозяйка хорошая, чтобы я была покорна мужу, но не потому что меня заставляют, а потому что я чувствовала его любовь и заботу, и мне самой хотелось быть покорной…».

Тут к Ульрике тихо подошла, поправляя своё старенькое залатанное хвойное платьице и фартук и робко правив рыжие косички под чепцом, прокашлявшись, промолвила с искренностью в голубых глазах:

– Хм, Ульрика, сестрёнка, я… хотела сказать тебе спасибо за то, что заступилась за меня, для меня была очень важна твоя сестринская поддержка…

Ульрика, не отрываясь от подушки, тихо простонала в ответ:

– Герда, сестричка, не благодари, я не могла сейчас поступить по-другому, я, вообще обижена на отца, накажи его Господь!

– Но что тебе обижаться, Ульрика? Скоро он найдёт тебе очень выгодную партию, и ты заживёшь с богатым и знатным мужем, быть может, герцогом или графом, бароном, а. может, и лордом не хуже королев и принцесс. Тем более ты не такая, как я, я-то простоя неуклюжая девчонка с веснушками, которая только и умеет, что суп сварить да метлой или шваброй поработать, а ты и бальные танцы знаешь, и этикет, и читать, и писать умеешь. Отец тебя даже иногда берёт на балы, чтобы найти достойного жениха… – удивлённо изрекла Герда.

Ульрика, бледная от усталости, как поганка, с красными следами побоев на красивых покатых плечах и красным следом от пощёчины на лице с негодованием во взгляде голубых глаз ответила:

– Герда, сестрёнка, ты издеваешься сейчас?! Да он позаботился о том, чтобы я знала всё необходимое знатной даме, раз решил получить за меня от своего будущего зятя крупную сумму золотых и ларчик со всякими драгоценностями, просто, значит, продать!!! А я не хочу чувствовать себя бесправной игрушкой, которую предали из рук одного жадного самовлюблённого скряги и нарцисса в руки другого, точно такого же скупца и влюблённого до самолюбования в себя эгоиста. Я всегда мечтала об абсолютно иной жизни и совершенно другом муже. Пусть он был бы не знатен и не богат, простой работящий человек, зато уважал и любил меня, в нашем простеньком, но уютном доме было всем радостно, царила любовь, он ценил меня, как личность, а я – его, и у нас в таком безмятежном браке родились здоровые красивые талантливые детки. А мы бы с мужем заботились о них и помогли бы развить их способности…

Герда робко помяла в ручке рыжую косичку и протянула: