Истории одного дня

– Эй, Джон, ты правда это сделал? – мой друг Сэм резко схватил меня за руку, останавливая меня.

"Какой надоедливый и некультурный" – раздался голос в моих ушах.

– Эй, ты меня слышишь? – Сэм помахал рукой у меня перед лицом.

"Совершенно никакого воспитания."

– Я отлично тебя слышу, Сэм, – я выдернул руку из его цепкой хватки и проигнорировал замечания голоса.

– Да откуда мне знать? Ты же их себе в уши вживил, как я пойму что ты меня слышишь, а не музыку слушаешь?

– Она не громкая, да и на работе я явно её слушать не буду. Что ты придираешься?

– Не придираюсь, мне просто страшно за тебя. Эти чипы до добра не доведут.

– Они никого не зомбируют, успокойся, – я прервал его монотонную речь, не желая больше его слушать. Сэм был похож на жужжащую муху или ворчащую бабушку.

– Когда-то ты поддерживал меня и боялся их не меньше.

В этом он был прав. Если уж говорить о страхе, то я побаивался этого довольно долго. Чипирования. Но сейчас страх ушёл, после того, как я вживил себе наушники. Остался лишь один, убийство другого человека. Но на такое я не решусь даже с чипом в голове.

"А если я попрошу?" – опять заговорил железный голос в ушах.

– Сэм, мир движется вперёд, успокойся и сделай то же самое. Хочешь я пойду с тобой? – голос из наушников я продолжал игнорировать.

– Не хочу. Жена меня записала. С ней пойду.

– Ну, как знаешь.

"Скоро он тоже будет в наших рядах, я рад."

***

Голос в наушниках появился сразу после того, как мне их вживили. Сначала я был напуган и думал, что схожу с ума. Но потом мне объяснили, что он не более чем интерфейс, который помогает адаптироваться. В скором времени я просто перестал обращать на него внимание. Хотя голос вытаскивал самые сокровенные мои мысли наружу и озвучивал их мне. Порой он говорил такое, что никак не могло быть в моей голове.

***

Хлеб, взял. Морковь, взял. Свинину, взял. "И бензопилу надо взять." – раздался голос в голове. Да, точно, бензопилу надо взять, хорошо, что интерфейс напомнил. Я неспешно вышел из магазина.

***

– Джон, мне кажется, ты изменился.

Сэм вновь остановил меня на работе. Причём совершенно не вовремя, я ведь спешил на совещание.

"Просто ответь ему, чтобы он больше не приставал."

– Сэм, я в норме. Отстань уже со своей паранойей. Ты и сам не меньше изменился с тех пор, как вживил себе наушники, до тебя теперь не достучаться.

– Ладно, извини.

Сэм явно обиделся на меня за повышенный тон, но позже я перед ним извинюсь. Сейчас просто нет времени.

"И позже тоже не будет."

***

Вчера Сэм убил свою жену. Полицейские выводили его из дома, на глазах у всех соседей. На утро в газетах мелькали новые заголовки об убийстве, чипировании и вирусах ПО.

"Не читай всякий бред." Да, не стоит его читать. Сэм не такой, и кровь на его руках была потому, что он пытался её спасти. Сэм просто не смог бы справиться с бензопилой. Я посмотрел на свою, стоящую в углу.

"Надо бы заправить, вдруг понадобится." Да, надо заправить.

***

Все мои руки в крови. Кровь повсюду. Звук бензопилы глушит крики людей. Странно, что я не сделал этого раньше, это ведь то, о чём я всё время думал. Это то, чего я хотел. Но интерфейс в этот раз молчал.

Тёплый привет

Листья клёна, кружась, падали к его ногам. А ему было плевать, его не заботила осень, холодный ветер и улетающие вдаль птицы. Ему было не до этого мира. В его голове всё крутились слова, мгновение, которое он упустил. Мгновение жизни, в котором он успел влюбиться в солнечную улыбку, тёплую руку, кучерявые волосы. Он сам ещё толком не понимал, почему этот "привет" стал самым тёплым в его жизни. Почему он не шёл из его головы. В его жизни было столько людей, столько приветствий, рукопожатий, объятий. Но только он смог прокрасться в его сердце. Застрял там как заезженная пластинка, сводя с ума.

– Эй, привет! – знакомая рука ложится на голову, вороша волосы, солнце мелькает и слепит, а он смотрит на улыбку, что сияет куда сильнее солнца, что согревает сильнее тёплого чая.

– Да, здравствуй, – он не улыбается, боится, что заметит, что не успеет остановиться, что выдаст себя. Это же ненормально. А он не хочет быть отверженным.

– Невесел сегодня, смотрю. Когда мы вчера встретились, ты шутил без остановки.

– Да так, проблемы в колледже, не до шуток сегодня.

– Совсем? Я бы послушал одну.

Почему именно сейчас? Почему не через полчаса, когда бы он собрался с духом, смог бы нормально говорить? Когда запихал бы все эти неясные чувства подальше в себя, и смог бы улыбаться. Почему сейчас, когда на нем нет этой проклятой маски?

– Прости, как-то в голову ничего не лезет.

– Да ну тебя, Сань, за что ты извиняешся?

Он и сам не знал, за что. За то, что не мог вспомнить шутку? За то, что не знал, куда деть свои чувства? За то, что не знал как от них избавиться? Он не знал. Сказал на автомате, просто, чтобы не молчать, как сейчас.

– Не знаю.

– Походу, у тебя совсем всё плохо. Ты, это, если что, скажи, я помогу.

– Хорошо.

– Ну тогда, набери мне вечером, я буду свободен. Давай.