Истории от разных полушарий мозга. Жизнь в нейронауке

После того как Билл оправился от своего хирургического испытания (и почувствовал себя лучше), он рвался участвовать в каких-нибудь лабораторных экспериментах. Через несколько месяцев услужливая социальная работница связалась с психологом, который время от времени тестировал пациентов клиник. Она изыскала некоторые средства, и он согласился на встречу. Мне он показался не только весьма пожилым, но и довольно немощным.

Я рассказал психологу о пациенте и о том, насколько это интересный случай. И спросил его: “Вы даете пациентам стандартные тесты?” Он ответил: “Да, Векслера”. Я толком ничего не знал об этом тесте, Майк – тоже, но он нехотя согласился после небольшого спора.

“Старый папаша Эдвардс” – так, я выяснил, психолога иногда называли в госпитале – принял наше предложение. Он сидел за карточным столом (это часть его оборудования) напротив Билла, а мы с Майком – с оставшихся двух сторон, наблюдая. Тестирование длилось уже около часа, что, на наш взгляд, было несколько утомительно, когда доктор Эдвардс вытащил кубики. Билл перемещал кубики довольно бестолково. Эдвардс оценивал результаты, как принято для этого теста, и зафиксировал невыполнение задания. Я предложил, чтобы Билл пользовался только одной рукой. Доктор Эдвардс выразил протест, поскольку по правилам тестируемые должны пользоваться обеими руками. Впрочем, мы все-таки убедили его несколько раз попробовать, так что попросили Билла использовать только правую руку, сидя на левой. <…> У него здорово получилось. Мы с Майком посмотрели друг на друга так, будто узрели святой Грааль. Я попросил: “А теперь только левой рукой”. У него весьма неплохо получилось! “А теперь другой узор”. Левой рукой он выполнил следующее задание довольно быстро. “Нет! Он должен выполнять задание обеими руками”, – сказал Эдвардс. Обстановка накалялась, поскольку он настаивал на проведении тестов по стандартной методике, а нам не терпелось раскапывать наш Грааль. Доктор Эдвардс мягко настоял на своем и завершил тестирование. Мы поблагодарили его, а он ответил: “Да, было интересно. Нам нужно протестировать еще двадцать или тридцать пациентов с эпилепсией с разнообразными повреждениями”. Это неумелое управление двумя руками, видимо, было примером того, что Акелайтис называл диагностической диспраксией, а мы позже окрестили интермануальным конфликтом.

Мы поняли, что Эдвардс остался в неведении относительно того, что произошло, какой Билл пациент и почему мы так заулыбались. Далее я одолжил набор таких кубиков Векслера (чтобы их купить, требовалась лицензия), а затем в конце концов добыл и набор цветных кубиков Коса. Мы заново протестировали Билла, и, само собой разумеется, он продемонстрировал ту же разницу: левая рука справлялась хорошо, а правая – плоховато. Эта разница в умелости рук сохранялась на протяжении по меньшей мере двух лет. Когда мы показали данные Сперри, он прокомментировал их в своем обычном мягком, но скептическом ключе: “Сдается мне, вы, ребята, хорошо натренировали парня за это время”. Правда была в том, что не у всех пациентов наблюдались такие различия. У второго пациента их не было, он выполнял задания довольно плохо обеими руками. Как бы то ни было, у некоторых пациентов эти различия определенно проявлялись[55].